Симулакрон

Дик Филип Киндред

— И тем не менее они не побоятся это сделать, — сказала Николь и тут же отметила про себя: значит, мы верно оценивали обстановку.

Люди Карпа уже очень сильны. Они обладают слишком уж большой автономией. И без борьбы не откажутся от достигнутого.

— Те кто занимают наивысшие посты в иерархии картеля, отличаются особым упрямством и высокомерием, — подтвердил ее мысли Пэмброук. — Это, пожалуй, последние настоящие носители прусской традиции. Главный прокурор просит, чтобы вы связались с ним прежде, чем перейти к решительным действиям. Он считает своим долгом наметить

в общих чертах направление государственного судебного процесса против «Верке», и хотел бы обсудить с вами некоторые юридические тонкости. Как только он получит официальное уведомление.

Пэмброук искоса поглядел на Николь.

— Судя по моим данным, картельная система слишком огромна, слишком крепко сколочена, чтобы ее можно было свалить одним или несколькими ударами. Как я полагаю, вместо прямых действий против нее, правильнее было бы осуществить кое-какие иные меры в качестве компенсации. Мне кажется, это более предпочтительно и, главное, — выполнимо.

— Но ведь это мне решать, как поступить, — спокойно заметила Николь.

И Гарт Макри, и Пэмброук почтительно кивнули в унисон.

— Я обсужу это вопрос с Максвеллом Джемисоном, — в конце концов решила она. — Пусть Макс поразмыслит и четко определится в отношении того, как эта информация с Дер Альте будет воспринята испами, неинформированной общественностью. Я себе пока что совершенно не представляю, как они к этому отнесутся. Взбунтуются ли они? Или это покажется им просто забавным недоразумением? Лично я склоняюсь скорее ко второму. Я сама нахожу это забавным. И не сомневаюсь в том, что так это мне показалось бы и в том случае, если бы я была, ну, скажем, мелким служащим какого-нибудь картеля или правительственного агентства. Вы со мною согласны?

Никто из ее собеседников не улыбнулся в ответ на ее слова. Они оба оставались сосредоточенными и мрачными.

— По-моему, позвольте мне ясно высказаться на сей счет, — сказал Пэмброук, — обнародование этой информации опрокинет все здания нашего общества.

— Но ведь это в самом деле так забавно, — не унималась Николь. Разве не так? Руди-манекен, эрзац-творение картельной системы — и, вместе с тем, наивысшее избираемое должностное лицо СШЕА. Эти люди голосовали за него и за тех других Дер Альте до него вот уже на протяжении целых пятидесяти лет — извините, но это не может не смешить. Как еще иначе можно отнестись к этому?

Она теперь и сама смеялась; сама мысль о том, что можно было много лет ничего не знать об этой «Гехаймнис», этой высшей государственной тайне, и вдруг узнать ее и не рассмеяться при этом, была выше ее разумения.

— Я думаю, что я все-таки предприму решительные действия, — сказала она Гарту. — Да, я приняла решение. Свяжитесь завтра же утром с «Карп Варке». Говорите непосредственно как с Антоном, так и Феликсом. Скажите им как бы между прочим, что вы арестуете их сразу же, стоит им только сделать малейшую попытку предать нас в глазах испов. Скажите им, что НП уже готова их взять.

— Хорошо, миссис Тибо, — мрачно произнес Гарт.

— И не принимайте это слишком близко к сердцу, — сказала Николь. Если Карп не уймется и все-таки раскроет эту

«Гехаймнис», мы все равно как-нибудь это переживем — мне кажется, что здесь вы не совсем правы. Это не будет означать конец нашего статуса-кво.

— Миссис Тибо, — сказал Гарт, — если Карп обнародует эту информацию, независимо от того, как к этому отнесутся испы, больше уже никогда не будет ни одного нового Дер Альте. А если следовать букве закона, то ваши властные полномочия проистекают только из того, что вы его жена. Такое не очень-то укладывается в голове, потому что… — Гарт замолчал в нерешительности.

— Ну, говорите!

— Потому что ясно каждому, независимо от того притом или испом он является, что вы обладаете наивысшей властью в нашем истэблишменте. И очень важно любыми доступными способами поддерживать миф о том, что каким-то образом, пусть даже и не прямо, но этой властью вы наделены из рук народа посредством всенародного голосования.

Наступило неловкое молчание.

— НП, пожалуй, — произнес наконец Пэмброук, — следовало бы взять за жабры эти Карпов и еще до того, как им удастся обнародовать свою «Белую Книгу». Таким образом мы отсечем их от средств массовой информации.

— Даже под арестом, — заметила Николь, — Карпам удастся получить доступ по меньшей мере к одному из этих средств. Нужно смотреть фактам в глаза.

— Но их репутация, если они окажутся арестованными…

— Единственным верным решением, — произнесла Николь задумчиво, как бы рассуждая вслух, — было бы физическое уничтожение всех тех высших руководителей фирмы, которые посетили это собрание, где обсуждались опросы высокой политики. Другими словами, всех служащих картеля, имеющих статус гост, независимо от того, сколько их там. Даже если количество их будет исчисляться сотнями.

Другими словами, отметила она про себя — самая настоящая чистка.

Такая, какую можно было бы увидеть разве что во время революции.

Она вся съежилась от этой мысли.

— Нахт и Нобел, — прошептал Пэмброук.

— Что? — спросила Николь.

— Термин, которым нацисты обозначали незримых агентов правительства, которые специализировались на политических убийствах. — Он хладнокровно поглядел на Николь. — Ночь и туман. Они входили в состав эйнзацкоманд.

Чудовища. Разумеется, наша национальная полиция, наша НП не располагает ничем подобным. Очень жаль. Так что вам придется действовать, опираясь на помощь со стороны военных. Мы вам здесь не подмога.

— Я пошутила, — сказала Николь.

Оба ее собеседника теперь с нескрываемым интересом смотрели на нее.

— Никаких чисток, — продолжила Николь. — Их не было ни одной со времени Третьей мировой войны. Вам это прекрасно известно. Мы стали слишком цивилизованными для массовых убийств.

Пэмброук нахмурился, его губы нервно подергивались.

— Миссис Тибо, — сказал он. — Когда специалисты из Института фон Лессинджера доставят Геринга в нашу эпоху, вы, возможно, сумеете устроить так, чтобы сюда была доставлена и необходимая вам эйнзацкоманда. Вот она и сможет взять на себя труд расправы с Карпами, а затем вернуться в свою эру Варварства.