«Синано» – потопление японского секретного суперавианосца.
Шрифт:
– Не могу понять, командир. Это японские корабли. Мы видели, как они выходили из Токийского залива. Они не могут быть вражескими. Может, они думают, что ради нас не стоит и пачкаться?
– Ничего более странного я в жизни не видел, – ответил я.
Вахтенный офицер сообщил подводникам, находившимся в боевой рубке, о действиях эсминца.
– Мы видим его на экране радиолокационной станции, – сказал энсин Кросби. – Трудно поверить, не говоря уже о том, чтобы понять все это.
– Не очень-то нападай на них, Гордон, – ответил с усмешкой лейтенант Боша. – Я думаю,
Прислушиваясь к болтовне снизу, я впервые с того момента, как эсминец устремился на нас, позволил себе расслабиться. Что же делать теперь? Мы снова оказались на исходной позиции. Я с облегчением увидел, как эсминец внезапно отказался от нападения, но наше решение идти прежним курсом тоже не дало нам никаких преимуществ, и мы не смогли приблизиться к авианосцу. В лучшем случае нас разделяло то же расстояние.
– Командир, авианосец меняет курс, – доложил лейтенант Бантинг через открытый люк. – Расстояние между нами увеличивается. Он изменил курс влево на 30 градусов. Его курс сейчас 480 градусов, на юг.
– Проклятье, а что же теперь, Джон?! – воскликнул я.
Часы показывали 23.02. Оставалось меньше часа до полуночи. И наступит другой день. Среда, 29 ноября 1944 года. Я размышлял о том, что нового принесет нам этот день. Бой? Смерть? Жизнь?
«Приказываю всем сигнальным занять свои места», – сказал я.
Я пристально всматривался в авианосец. Его силуэт изменился из-за перемены курса: он казался (99) намного меньше и еле виднелся па горизонте. Эсминец то исчезал, то появлялся при ночном свете луны. Я прокричал вниз главному старшине Карнахану:
– Старшина, попросите коммандера Бобчинского подняться на мостик!
Боб был наиболее способным и опытным офицером на борту, так как он много раз в начале войны бывал в боевых походах именно в этих водах. Сейчас я очень нуждался в его совете и помощи.
– Еле ноги унесли, а, капитан? – проговорил Боб, поднявшись наверх. Его глаза добродушно светились.
– Да уж, о таком только и писать домой! – засмеялся я. – Но что ты думаешь обо всем этом? Эсминец почти настигает нас. Мы уже готовимся к бою и погружению, а тут авианосец начинает передавать ему световые сигналы клотиковым огнем. Очень в очень странно… Дважды авианосец посылал световые сигналы продолжительностью десять секунд. Я думал, что он приказывает эсминцу открыть по нас огонь. Но вместо этого эсминец разворачивается, уходит и занимает свое место по курсу авианосца…
– Я согласен. Никогда не слышал ничего подобного. Кто вообще включает сигнальные огни ночью? Да еще когда противник рядом! Самоуверенный наглец – командир этого авианосца. Уверен: он думает, что мы не представляем для него большой опасности, – сказал Боб.
– Он изменит свое мнение, если нам удастся подойти к авианосцу на расстояние торпедного залпа, – несколько раздраженно проговорил я. – Но в этом и состоит вея проблема. Начать с того, что он нас обогнал. Сейчас он изменил курс на тридцать градусов и вскоре оставит нас далеко позади. Что нам делать?..
Мы помолчали с Бобом несколько минут, вглядываясь 6 силуэты
– Я думаю, Боб, ты согласишься с тем, что у нас (100) нет никакого шанса обогнать его при нашей скорости, если он будет продолжать идти новым курсом сто восемьдесят градусов?..
– Я согласен, Джо. У него большая скорость, и мы не сможем догнать его на этом курсе. Но тем не менее у нас есть шанс…
– Какой же?..
– Я просмотрел внимательно прокладку курса авианосца на карте. Когда мы впервые увидели его, он шел курсом примерно двести десять градусов. Таким курсом он следовал более двух часов. А несколько минут назад он повернул на юг…
– Верно, когда мы его впервые обнаружили, он был на курсе двести десять градусов. Казалось, он направляется на Филиппины, – заметил я. – Хотя зачем ему направляться в тот район, где господствуют американские авианосные соединения, – этого я не мог понять…
– Хорошо, направление курса корабля в этот район – это одно дело. Но на гораздо большее расстояние он может идти и другим курсом.
– О'кей. Я понял, что ты хочешь сказать, Боб. Ты думаешь, что направление по курсу двести десять градусов к юго-западу – это основной курс авианосца? А вот этот, новый курс сто восемьдесят градусов – это частный курс на зигзаге? Сейчас он направляется влево, но рано или поздно, на зигзаге, он повернет вправо и снова возвратится на основной курс двести десять градусов?
– Именно так, командир! – просиял Боб. – Во всяком случае, это единственный наш шанс. Если он останется на данном курсе сто восемьдесят градусов, мы можем сказать ему «гуд бай» навсегда.
– Ты совершенно прав, Боб. Поэтому мы не будем преследовать его по новому курсу. Подводная лодка «Арчер-Фиш» будет идти с максимальной скоростью курсом двести десять градусов, так как мы надеемся, что это есть генеральный курс авианосца и он вскоре на него возвратится. Когда же он это сделает, мы будем уже рядом и постараемся занять удобную для торпедной атаки позицию.
– Так точно; я думаю, это единственный шанс для нас догнать авианосец. Если даже мы потеряем его из виду, мы поймаем его на экране радара. Похоже, что это не вызывает у него беспокойства. (101)
– Прекрасно. И вот еще что: нам не следует мешкать, выясняя, является ли этот новый курс всего лишь частным курсом зигзага. Если он проходит семьдесят пять – восемьдесят процентов своего расстояния основным курсом, то на частном курсе зигзага поворотом влево на тридцать градусов он будет идти недолго. Я думаю, что, когда он будет уверен, что обогнал нас, он сделает поворот на пятьдесят – шестьдесят градусов вправо от его теперешнего курса сто восемьдесят градусов.