Синайский секрет
Шрифт:
— Лэнгфорд Рейлли?
— Как вы догадались?
— Я же сказал, что хочу встретиться с вами там, где сразу можно заметить незнакомца.
Лэнг подумал о висевшем снаружи меню. В отличие от большинства ресторанов Европы, здесь не удосужились продублировать его по-английски. И все, кроме доктора Шаффера, говорили по-немецки.
Но Лэнг все же испытывал тревогу.
— А что вас так беспокоит?
Доктор Шаффер провел Лэнга в глубь ресторана, где столы стояли на известном расстоянии один от другого.
— Не более чем через час после нашего с вами разговора, — сказал профессор с заметным оксфордским акцентом, — перед моим домом появился какой-то человек. На следующий день — другой. У меня такое ощущение, что следить за мною стали из-за того, что я говорил с вами. Интересно, почему такое могло случиться?
Лэнг не сразу нашелся, что ответить.
«Они» записали либо перехватили звонок, который он делал со своего «блэкберри» — это действие само по себе требовало определенного умения и технических возможностей, — или же имели доступ к охватывающей весь мир англо-американской системе «Эшелон». Ее станция, расположенная на севере Англии, автоматически фиксировала все операции спутниковой связи, через которую проходит большинство телефонных разговоров, сообщения электронной почты и прочее. Но здесь дело не ограничивалось получением доступа к записям. Нужно было еще отыскать нужный разговор среди многих миллионов других записей. Даже если к «Эшелону» предоставили доступ кому-то, кроме разведок Англии, Австралии, Новой Зеландии, Канады и Соединенных Штатов — в те времена, когда Лэнг работал в Управлении, об этом нельзя было даже подумать, — процесс выбора остался бы чрезвычайно сложным. Если только…
— Мистер Рейлли? — Доктор Шаффер смотрел на него с любопытством, как будто у Лэнга вдруг появились признаки какой-то экзотической болезни. — Я надеялся, что вы сможете объяснить мне, почему за мной стали следить.
Лэнг пожал плечами.
— Не могу даже предположить. — Он очень надеялся, что ему удалось солгать убедительно. — Вы сейчас увидите, что эти документы представляют только научный и исторический интерес.
Он искренне надеялся на это.
Не сводя пристального взгляда с лица Лэнга, Шаффер убрал копию перевода, сделанного Джейкобом, в стоявший рядом с его стулом портфель.
— В таком случае, вы, наверное, не будете возражать, если я обращусь в полицию?
Лэнг взял со стола меню и попытался вспомнить немецкий язык, который когда-то хорошо знал. Четыре из шести страниц были написаны от руки — особые блюда на этот день.
— Вероятно, стоит. Может быть, какой-то недовольный студент…
— Я уже много лет не преподаю. Я время от времени работаю на различные фонды и музеи — по большей части, провожу химический анализ археологических находок. — Он сунул руку в карман и извлек пачку «Мальборо». — Не возражаете?
Единственным плюсом от ухода Герт было то, что Лэнг наконец избавился от необходимости дышать зловонным дымом «Мальборо». Впрочем, запах этого ненавистного дыма все еще держался и в его квартире, и в одежде, словно воспоминания, никак не желавшие уходить. Интересно, подумал он, был бы этот запах так неприятен, если бы ему удалось избавиться от тоски по Герт.
Он откинулся на стуле и вскинул руку.
— Конечно, курите. — Похоже, здесь курили все, кроме него самого. Одним курильщиком больше, одним меньше — какая разница?
— А вы не курите?
— Нет.
Шаффер вернул пачку туда же, откуда достал, и жестом подозвал официанта.
— В таком случае, потерплю.
Редкий случай — курильщик, сдерживающий свою привычку ради удобства окружающих.
— Я бы рекомендовал Fl"adlesuppe. Венский шницель, гуляш и Tafelspitz mit G'roste [41] здесь одинаково хороши.
За годы, прожитые во Франкфурте, Лэнг усвоил, что немецкая еда всегда бывает очень питательной и обильной, так что ею не только наедаешься, но и ходишь сытым весь следующий день.
41
Fl"adlesuppe — суп с блинной лапшой; Tafelspitz mit G'roste — венское блюдо, отварная говядина с хреном и гарниром из жареного картофеля.
— Гуляш — очень заманчиво. От супа я, пожалуй, воздержусь. А пиво — то же самое, какое пьете вы.
Шаффер продиктовал заказ.
— Так о чем же говорится в тех бумагах, которые вы мне привезли? — осведомился Шаффер, когда официант отправился на кухню.
Пара за соседним столом встала с мест. Лэнг подождал, пока они не направились к выходу.
— Я и сам толком не знаю. Я лишь мельком просмотрел эти бумаги, но там вроде бы что-то связано с какой-то древней технологией, в которой участвует порошок, способный терять вес и превращаться в золото или высококачественное стекло.
Шаффер слушал его без особого интереса.
— Если я вас правильно понимаю, речь идет о библейской манне.
— Судя по всему, Библия не та, которую мы знаем, а какой-то неизвестный прежде вариант Исхода.
— Пергаменты из Мелька?
— Какого Мелька?
Официант поставил на стол две полулитровые кружки с пивом «Крюгел». Шаффер дал ему отойти и продолжил:
— Это Kloster,монастырь, неподалеку отсюда, в Вахау. Уже довольно древ… давняя история, а вернее, слухи о том, что во время третьего крестового похода в Иерусалиме обнаружили какие-то древние еврейские документы, которые и доставили в монастырскую библиотеку. Возможно, в них описаны какие-то старинные, давно утраченные тайны. Но большинство относилось к этим слухам именно как к слухам, как к легенде, поскольку за столько времени документов никто не видел. Но не так давно один мой бывший коллега, профессор Штайнберг, преподававший древнюю историю еще в то время, когда я и сам работал в университете, погиб в автомобильной катастрофе. Полиция так и не нашла автомобиль, с которым он столкнулся. А жена Штайнберга уверена, что это вовсе не несчастный случай, потому что ее муж говорил, что обнаружил в Мельке нечто такое, что, по его словам, могло перевернуть мир. — Шаффер сделал большой глоток. — Мистер Рейлли, вы действительно уверены, что я не попаду из-за всего этого в какую-нибудь беду?
Лэнг пожал плечами и тоже отхлебнул пива.
— Я же сказал, что лишь пробежал глазами эти бумаги и не нашел в них ничего сногсшибательного. Так что вы начали говорить о библейской манне?
Шаффер обхватил кружку обеими ладонями и уставился на медленно оседавшую пену.
— Вы ведь позвонили мне, потому что наткнулись на мой сайт, посвященный алхимии, хобби химика, работающего с древними экспонатами. — Он вскинул взгляд на Лэнга. — Алхимия была и проклятием, и матерью современной химии. Вам это известно, мистер Рейлли?
Лэнг не смог понять, прямой это вопрос или риторический. Как бы там ни было, до недавнего времени ему вообще не приходилось интересоваться алхимией.
— Пожалуй, что нет. И что из того?
Шаффер нахмурился, словно его оскорбили.
— В семнадцатом-восемнадцатом веках ученые — философы, как их тогда называли, — работавшие в других сферах науки, проводили весьма точные наблюдения над физическими законами вселенной, делали множество открытий в области ботаники, ну, а химия ограничивалась изысканиями алхимиков в области создания золота и серебра. Хотя и на этом пути удалось достичь нескольких важных результатов, но статус настоящей науки химия обрела только в начале и середине девятнадцатого столетия.