Синдикат ликвидаторов
Шрифт:
— Да как так-то? — изумились сидельцы. Они же видели, что Серега к картам не прикасался.
— Да ладно, Азарт. Ты с ним договорился и сам карты поменял, — неуверенно произнёс Метис.
— Ну на, ты попробуй, — протянул колоду Метису Азарт.
Ещё полчаса все по очереди сдавали карты, а Серега их каким-то образом заменял на тузов.
— Так ты че, нас обул что ли? — обалдело уставился на Серегу Шнурок.
— Да оно мне надо? — усмехнулся Серега. — Забирайте своё барахло, — кивнул он на выигранные в очко вещи. — Карты, это не моё.
— Ни хрена себе, не твоё! — присвистнул Азарт. — А что тогда твоё то? Мусоров мочить что ли?
— Щипач я — соврал Серега. — Вот это моё. В карты, ты когда кого-то обуваешь, человек всегда знает тебя. Что ты существуешь и что ты игрок и знает тебя в лицо. Меня же, никто не знает.
— Охренеть! — обалдели уголовники.
Серега Улыбнулся и бросил на стол зажигалку Шнурка, деньги Метиса, заныканную золотую цепочку Чибы и колоду карт из кармана Азарта.
— Теперь, поверили? — спросил Серега.
— Ну ты талантище! — восхитился Шнурок, в пятый раз мотающий срок за воровство всякой хозяйственной хрени из гаражей Кыргытцев. — С таким талантом и без одной судимости.
— Ну, так всё правильно Шнурок, — покачал головой Азарт. — Попадает только тот, кто ошибку совершает.
— А как же тебя, Серый с такими способностями, угораздило мусоров то грохнуть? — спросил Чиба.
— Да можешь не верить, Чиба. Но мусоров, я не убивал. У меня другая специальность, которая мне хлеб с чёрной икрой кушать позволяет.
— Пожалуй, теперь я тебе верю, — покачал Чиба головой. — Значит, кореш это твой ментов порешил, который на тебя настучал? Иначе, откуда бы ему было знать, как дело было?
— Вот и я думаю, — кивнул Серега. — Он либо видел кто это, сделал, либо сам. А на меня стрелы перевести проще некуда. Хата-то, моя.
— А вы может, знаете, что с нашим заводом? — спросил Серега. — Его кто-то купил, или что?
— С заводом? В смысле, с «консервой»? — парни слегка впали в ступор от такой резкой смены темы.
— Ну да.
— Там склады были, лекарства какие-то хранили, — сказал Шнурок.
— Какие лекарства? — удивился Серега.
— Да хрен знает, какие? — усмехнулся Шнурок. — Я как-то раз подломил этот цех. Он ещё у самой дыры в заборе стоит. Ну, а там в коробках, ампулы какие-то, таблетки там разные. Я одну коробку упёр, да так и не смог её и кому загнать, в лесу выбросил.
— А где выбросил? — поинтересовался Серега.
— Да здесь, не далеко, за баней, что возле рынка, — ответил Шнурок. — А тебе то зачем?
— Я кажется знаю, кому можно лекарства сбагрить, — соврал Серега. — Правда не здесь, а в Саргуне.
— Так это когда было-то? Ещё позапрошлой весной. Там уже от этих таблеток давно ничего не осталось, раскисли все поди, — махнул рукой шнурок.
На допрос Серегу больше не таскали. Его вообще больше никуда не таскали. Дело это считалось раскрытым и его передали в прокуратуру и готовили в самое ближайшее время к рассмотрению в суде. В следственный изолятор в Саргун, его решили не переводить. Так было удобнее следователю.
Серега решил свалить когда его куда-нибудь повезут. Пофиг куда.
Наконец, пришёл тот долгожданный для Матвеева день, когда его повезли в Саргун на суд.
Серегу и Метиса сунули в автозак и повезли в областной центр.
По дороге в Саргун, случилось невероятное происшествие. Следователь прокуратуры Проскурин, потерял папку с делом Матвеева. Она просто исчезла из его кожаного портфеля. Проскурин обнаружил пропажу уже в здании областного суда, перед самым заседанием. Он точно помнил как положил папку в портфель. Он даже позвонил в Кыргыт и попросил своего коллегу посмотреть, не оставил ли он папку на столе. А кроме папки с делом, исчезли из опечатанного ящика и вещдоки — Топор и нож, с помощью которых по показаниям Зворыкина, Матвеев разделывал труп Батурина.
Когда проезжали по мосту через реку, Серега телепортнул всё это добро в речку в месте с папкой.
Всё. Предъявить Матвееву в суде больше не чего. Нет ни показаний Зворыкина, ни вещдоков, ни результатов экспертиз. Ни чего нет. Всё нужно начинать сначала. Восстановить утерянное уголовное дело можно конечно, но не во всех случаях и не в полном объёме.
Передопросить Зворыкина, конечно проблем не составит, а вот с вещдоками, полный завал. Нет вещдоков. А без них, показаниям Зворыкина грош цена. Кроме Зворыкина, Матвеева со дня его отъезда, в посёлке никто не видел.
Следователя прокуратуры Проскурина отстранили от службы и инициировали в отношении его служебную проверку.
Восстанавливать дело, назначили нового следователя, советника юстиции, Владимира Александровича Животченко.
Животченко командировали в Кыргыт из областной прокуратуры и посёлок городского типа, для него был обычной дырой. Он здесь никого не знал и не с кем не был знаком.
«На каком основании Матвеева обвинили в двойном убийстве? — Животченко не понимал. — По всему выходило, что крайним его сделали исключительно на показаниях его квартиранта, Зворыкина. Причём Матвеева в день убийства никто в посёлке не видел, а вот сам Зворыкин, как раз на месте убийства присутствовал.
Алиби то конечно у Матвеева нет, или он его не предоставил. Но и у Зворыкина нет алиби и кроме того, он сам говорит, что он находился в момент убийства на месте преступления. Или я чего-то не понимаю в этой жизни, или Матвеева, делают крайним выгораживая Зворыкина.
Из-за этих раздолбаев, теперь придётся всё начинать сначала. Но как ни начинай, основных то вещдоков, уже не вернёшь. Если преступник их похитил, он же на стенку их не повесит, он их давно уже уничтожил. И сделал это, явно не Матвеев из камеры предварительного заключения.»