Синдикат
Шрифт:
– Мэм, скажите, где мне найти Ренуара?
– Порядочные люди, сначала здороваются, а потом уже спрашивают. – Наставительно, тряся своими прелестями необъятного тела, отвечала Фаустина, приближаясь к Жану.
– Здравствуйте, мэм! – исправился конюх, и добавил, – Так, где Ренуар?
– Сеньор послал его в конюшню. И что, тебя уволили? – Любопытный огонек загорелся в глазах Фаустины.
– А, вам все-то знать надо?! – бросил на ходу Жан, направляясь в сторону конюшен…
Глава 4
Два месяца по тому Жан явился к Дону Пино Неро в кабинет без предупреждения. Сеньор внимательно осмотрел молчаливого конюха, затем нарушив тишину кабинета, спросил:
– Ты входишь, не здороваясь и не предупреждая о своем появлении, как к себе домой?
– Простите сеньор, но я рос без родителей, и меня воспитала улица.
– Ну да ладно. Так что привело тебя, столь поспешно прервав лечение?
– Доктор сказал, что
Дон Пино Неро испытующе стал смотреть своими жгучими черными глазами в зеленые, как две виноградины, глаза юноши. Тот не выдерживая взгляда, опустил свои глаза, и, найдя на паркетном полу, щербинку, стал всматриваться в черноту паркетного пятнышка.
«Да наверняка деньги кончились, которые я дал ему на лечение, вот и прискакал жеребцом ко мне. – Подумал Дон Пино Неро, – Ну, что с этим делать?". Далее последовала затяжная молчаливая сцена. Жан стоял, вперив взгляд в пол, а Дон Пино Неро быстро что-то строчил на листке писчей бумаги. Кончив писать, он сложил листок вдвое и засунул в конверт. Заклеив конверт, подписал его и аккуратно скрепил сургучовой печатью с начертанием родового герба Дона Пино Неро. Далее задул спиртовку, для разогрева сургуча. Взял конверт и протянул его Жану со словами:
– Отнеси этот конверт моему другу, капралу Феллини. Он служит в гвардейском кавалерийском полку Милана. Капрал определит тебя на службу по моей просьбе. Там ты пройдешь подготовку и курсы начальной школы. Дальнейшая карьера будет зависеть только от тебя. И помни, тебя природа одарила мужскими достоинствами, которые помогут тебе достичь всего в жизни, если умело воспользуешься ими.
Жан с искренним изумлением подошел к письменному столу и взял из рук сеньора конверт. Он уже хотел уйти, затем у двери резко повернулся и сказал:
– Простите, сеньор, я чуть не потерял голову от Вашего предложения и забыл Вас поблагодарить от всего сердца.
– Да будет тебе, Жан. – Растрогано сказал Дон Пино Неро. – Иди, служи, смею напомнить тебе, что у капрала и у тебя схожие судьбы. Как и ты, он рос без родителей, это должно сыграть свою роль. Ты ему понравишься, в письме я написал ему о твоем происхождении.
Жан, красный от смущения, выбежал на улицу, и мчался вдоль набережной Миланского Гранд канала в сторону гвардейских казарм.
А Дон Пино Неро в это время сидел за своим письменным столом в задумчивости, пытаясь собраться с мыслями, когда дверь тихо приоткрылась и в образовавшуюся дверную щель просунулась голова Ренуара. Сеньор взглянул в его сторону.
– Чего тебе?
– Да так, ничего особенного. Но я хотел спросить, когда мне возвращаться к своим прямым обязанностям комнатного слуги?
– Погоди еще немного. – Ответил Дон, пытаясь спровадить Ренуара. Но слуга уже вошел в кабинет и сказал.
– Видите ли, сеньор, я только что видел Жана, и подумал было, что он уже на службе.
– Дорогой Ренуар, Жан больше тут не служит. Будем дожидаться нового конюха. Я просил в письме капрала Феллини прислать вместо Жана. У него есть отставные конюхи с богатым опытом службы и ухода за лошадьми, так что все будет хорошо. – Дон Пино Неро выжидательно стал смотреть на слугу, пытаясь понять, почему он не уходит?
– А, когда мы вернемся в Мадрид? – по всему было видно, что Ренуар соскучился по обществу сеньора, и ему не очень-то хотелось возвращаться к лошадиному запаху конюшен на пригородной вилле. Дон мысленно вернулся в Мадрид. В памяти возникли картины спешных сборов и бегство от преследовавших кредиторов. На Испанской границе его выпустили без проблем из страны. Депеша о его кредиторской задолженности еще не дошла до пограничных чиновников, и это было, кстати, так как в Милане умер отец Беатрис, оформив ей опекунство Дона Пино Неро, и там по завещанию ему досталась пригородная вилла и квартира в центре Милана с выходом на Соборную площадь Дуомо. А все поместье и винодельческий завод с обширными виноградниками, конечно же, по достижению Беатрис восемнадцатилетнего возраста перейдет ей. Конечно, он мог продать теперь уже свою наследованную недвижимость и расплатится с кредиторами, но райский уголок пригорода и центр Милана навеки очаровал его, и он дал слово сам себе, что никогда и не при каких обстоятельствах не покинет Италию, и этот центр всемирной моды Милан. Где знаменитый на весь мир "Teatro Alla Scala", великолепная галерея с торговыми рядами и музей искусств эпохи возрождения, да и сам город Милан, превратившийся в мировую сокровищницу моды, которая может уступить, и то лишь, по некоторым показателям, Парижу. С этой мыслью, Дон Пино Неро вздохнул, и сказал слуге:
– Возвращайся Джек на мою виллу и жди меня там. Я скоро закончу дела в Милане и вернусь. Думаю, и надеюсь, что привезу нового конюха. А пока побудь там вместо Жана.
– А, что Беатрис? – не унимался Ренуар.
– А, что Беатрис? – вопросом на вопрос ответил Дон Пино Неро, прекрасно понимая, что волнует Ренуара. – Ты хочешь спросить, когда она будет у нас?
– Ну, да. – С живым интересом спросил Ренуар. Дон Пино Неро умышленно тянул время, не отвечая слуге. Затем по беспокойному поведению слуги, он понял, что именно за этим прибыл в Милан Ренуар, и чтобы больше не мучить неведением, ответил:
– Племянница написала мне. В письме она обещала, что приедет ко мне, но вот когда не дала знать, ни слова. – Сказав это, Дон Пино Неро взглянул на слугу. Тот покраснел, как молодой влюбленный юнец, заулыбался и тихо сказал:
– Да, конечно, я буду ждать ее приезда.
– А, что у вас с ней, что-то было? – изобразив наивность в голосе, спросил Дон.
– Да! Я же Вам подробно докладывал обо всем. – Горячо твердил слуга.
– Так это ты?
– Да, это я люблю ее и буду любить! – утвердительно закивал головой Ренуар, закрывая за собой дверь кабинета.
– Проходимец! – смеясь, сказал сам себе Дон Пино Неро, и добавил, – Это мы еще посмотрим.
Глава 5
Сидя в своем кабинете, в миланской квартире, подаренной Дон Пино Неро его покойным братом, отцом Беатрис, он размышлял о столь неожиданном наследстве и, что самое главное, об опекунстве над племянницей до ее полного совершеннолетия. Между тем эта перспектива владения поместьем, хоть и на два года, не воодушевляла его. Вместе со спасением от кредиторов Мадрида, свалилось это наследство, как снег на голову неожиданно и не ждано. И первое, что приходило на ум, как избавить себя от хлопот ведения столь хлопотного хозяйства, состоящего из винных погребов, плантаций виноградников и завода по разливу вин. Кроме всего прочего в Милане еще находился магазин по продаже вина особой марки Барбареско и принадлежал этот магазин семейству малолетней Беатрис в единственном лице, одним словом, опекаемом теперь уже Дон Пино Неро. На бедную голову Дона свалился ворох бумаг, на которые он обязан был давать ответы перед многочисленными покупателями винной продукции, заниматься поставками в разные города, закупать различные удобрения, следить за счетами и расходами и так далее, и так далее… В конце концов, он взял себя обеими руками за голову и сидел неподвижно так битый час с того самого момента, как кабинет покинул Ренуар. Его взгляд скользил по кипе важных бумаг, хаотично разбросанных по столу, прикрывших собой чернильницу в виде двух львиных голов со срезанными черепами, и остановился на ручке со стальным пером и письме Беатрис, изложенном красивой вязью почерка. Надо было отвечать, будущей хозяйке многомиллионного наследства, приносящего солидный доход. Что давали коллекционные вина, хранящиеся в погребах еще со времен захвата Италии Наполеоном Бонапартом, да и от продаж молодых вин особых сортов винограда, произрастающих тут в северных провинциях Италии. Дон колебался с ответом. Просто не знал с чего начать, что ответить юному пылкому созданию еще до конца не осознающему кем она теперь стала и что ее ждет через год и десять месяцев, когда ей исполнится восемнадцать. Конечно, хитрый Ренуар надеется на то, что ему удалось окрутить плотскими чарами это еще не понимающее своих могущественных сил, которыми наделена природой женская красота. А если эта красота, да еще удобрена солидным состоянием, то получается страшная гремучая смесь способная свести с ума не одного претендента на сердце юной богини любовных утех. Это понимал Дон Пино Неро, как никто. Теперь ему еще и предстояло уберечь столь любвеобильное создание от сердечных ошибок. Спустя час раздумий стал вырисовываться план действий, пока еще не столь четкий, но все же. Дону предлагалось его умом этот ворох забот разделить на две части. Первая часть, и самая важная на это время, найти хорошего управляющего обширным хозяйством. Но где его взять? Вторая часть – это юная наследница Беатрис, узы хлопот, по воспитанию теперь с полной ответственностью возложены на него. Разбив ближайшую деятельность на две части, он неожиданно почувствовал облегчение, как будто проведение стало на его сторону и теперь уже легко и понятно ведет его по житейскому водовороту забот. Мысли вернули его в недавнее прошлое, в Мадрид. Он вдруг вспомнил карнавал в королевском дворце Мадрида и прекрасную незнакомку, с которой свела судьба в ту памятную ночь, когда она, крепко сжав его руку, привела на тайную квартиру и, не снимая маски, провела с ним страстную ночь. Возвращаясь мысленно к той волшебной ночи, он вспоминал ее кожу. Прикасался воображением к ее телу, он ощущал, что касается тончайшего шелка, а для глаза это было непередаваемое наслаждение. Играющее в бликах свечей, источающее аромат любовного нектара ее жаркое тело, прелести которого, напоминали ему жаркие красоты летних дней, богатых цветами и плодами, восхитительно освежаемых утренней росой. Бирюзовые глаза красавицы сверкали в бликах свечей, сияли ангельской красотой. Сама небесная бирюза смотрела на него в этот миг из бархатистых светло-каштановых тонов, на редкость мягких очертаний так искусно подобранной маски к ее продолговатому овалу лица. Маска не скрывала орлиного тонкого носа, свидетельствовавшего о высоком, почти королевском, происхождении этой дочери ночного карнавала. Бесконечно приветливая улыбка, и как сверкающие жемчугом утренней росы среди лепестков роз, губы красила ее белым сиянием ровных зубов. Златокудрые завитки шелковистых волос ниспадали к округлым прелестям девы, и в них горел отблеск свечей, возбуждая чувственные порывы страсти…