Синдром войны
Шрифт:
Молодая женщина затихла, скорчилась на груди у мертвеца. Одна из пенсионерок подняла голову, уставилась на майора осмысленным взором. Он еще не ушел, пятился за порог. Взгляд прожег его. Было в нем что-то недоброе, фатальное. Женщина смотрела не мигая, исподлобья, пронзительно. Шевелились губы, но он не слышал, что она говорила. Такое ощущение, эта старая карга проклинала его. Поперечный отступал, не мог оторвать от нее глаз – она словно приклеила его к себе.
Сработала рация:
– Это Андрейченко. Мы вышли на восточную окраину Степановки.
– Чем порадуете? – проворчал майор, отступая в сени.
– Все
– С этим городишком все понятно. Возвращайтесь к зданию администрации. Общий сбор через пятнадцать минут.
– Есть!
В Октябрьском переулке, недалеко от поселковой администрации уцелели несколько хат. В одну из них с автоматом наперевес вошел украинский солдат. Он хмуро посмотрел на нехитрую меблировку, старика в потертом свитере, сидящего за столом. Мужчине было за шестьдесят. Невысокий, с редкими седыми волосами, острым морщинистым лицом, по которому плавали блики от зажженной свечи. Появление солдата не произвело эффекта. Мужчина продолжал сидеть, только повернул голову. Боец заглянул в соседнюю комнату, посмотрел на чердачную лестницу, явно не испытывая желания лезть наверх.
– Кто такой?
– Живу здесь, – с хрипотцой отозвался старик. – Воловец Матвей Фомич. Работал бригадиром монтажников на заводе.
– Документы!
Старик вздохнул, выбрался из-за стола, побрел к вешалке, где висело одинокое пальто с меховой подкладкой, извлек украинский паспорт. Солдат пролистал документ, сравнил фото с оригиналом. Воловец Матвей Фомич, сорок восьмого года рождения, место проживания – поселок Степановка Луганской области, переулок Октябрьский.
Боец смерил старика неприязненным взглядом, вернул документ и заявил:
– Ладно, дед. Сиди дома и никуда не выходи, уяснил?
– Да куда мне выходить? Ноги почти не ходят. – Он тяжелой поступью добрался до стола, снова сел.
Хлопнула дверь в сенях, боец убрался. Старик слышал, как на улице смеялись его товарищи. Парни замерзли, прыгали, чтобы согреться.
Несколько минут дед сидел неподвижно, прислушиваясь к уличным звукам. Донесся рев моторов. Старику стало любопытно. Он добрался до окна, подволакивая ногу, отогнул шторку.
Из переулка просматривался небольшой участок улицы. По ней в сторону центра проследовали две громоздкие машины. Старик продолжал стоять, вслушивался. Гул отступил, а потом вдруг оборвался. Боевая техника где-то встала.
Старик задумался, надел пальто, сапоги, покинул дом, вышел за калитку и снова прислушался. Соседей не было – все, кто только мог, давно уехали. Дед заковылял по улице, проявляя похвальную для своего возраста сноровку. Вскоре он уже семенил вдоль дороги, выходящей к зданию поселковой администрации, с трудом пролез через поваленный забор, добрался до бетонных блоков рядом с траншеей, вырытой еще весной, и укрылся за ними.
Ветер забирался за воротник, колючий снег сыпал почти горизонтально, но старик не обращал на это внимания. У крыльца одноэтажного здания стояли две БМД, в свете фар возились люди. Они затаскивали что-то в здание. Офицер отдал команду. Двое солдат забросили автоматы за спину и отправились в обход здания. Силуэты часовых колыхались в морозном воздухе.
На зрение старик не жаловался, отчетливо различал украинскую символику на бортах и солдатской униформе. Несколько минут он сидел неподвижно, вникая в ситуацию. Мужчина не был профаном в военном деле. Он прекрасно видел, как экипированы и вооружены солдаты. Покидать Степановку они не собирались, напротив, решили тут задержаться. По иронии судьбы здание администрации почти не пострадало от обстрелов. Только в левом крыле были выбиты окна, и в нескольких местах пострадала кладка.
Ничего хорошего в происходящем старик не обнаружил. Украинских военнослужащих было около двух десятков. Он пополз обратно, срезал путь через чужой огород и поднялся к себе на крыльцо. В доме было натоплено, он с облегчением стащил с себя пальто, расслабился.
Дед почти не надеялся, что в телефоне, спрятанном под половицей, еще теплится жизнь. Сын, воюющий в ополчении, навещал отца десять дней назад. Уговаривал переехать в Староброд, но Матвей Фомич даже слушать не хотел. Спорить с упрямцем было бесполезно. Сын передал отцу старенький мобильный телефон и сказал, что у него отличный аккумулятор. В режиме ожидания работает почти две недели.
А ведь Димка оказался прав. Зарядка еще не иссякла! Одна «палочка» осталась. Номер сына он помнил наизусть, отстучал его, стал слушать с замиранием сердца и испытал огромное облегчение, услышав ответ.
– Димка, Димка!.. – срывающимся голосом забубнил старик. – Это я, батя твой. Слышишь меня?
Дмитрий Матвеевич Воловец – помощник начальника штаба Старобродского гарнизона – тоже волновался. Отец звонил в последний раз четыре дня назад. Все было тихо. Батя конопатил щели в доме, готовился к зиме. Ни обстрелов, ни бомбежек. Кого обстреливать-то – трех калек и десяток пенсионеров, закопавшихся в норы? Степановка, какая ни есть, а нейтральная территория.
Старик частил, проглатывал слова, но постепенно ситуация прояснилась.
– Сколько их, батя? – Дмитрий выслушал ответ, поморщился.
Не хватало еще этой проблемы! Обещанных резервов нет, разбитую технику не успевают ремонтировать. Неужели силовики решатся нарушить перемирие и перейти в наступление? Впрочем, что в этом удивительного?
– Понял, батя, спасибо. Все передам куда следует. Больше не рискуй, понял? Сиди дома, запрись, в погреб спрячься – чтобы носа твоего на улице не было. А то приеду и устрою тебе такую взбучку, какой ты еще не видел!
Он выключил телефон и изумленно уставился на него. Есть еще связь с отдаленными поселениями Луганщины. Чудеса, да и только!..
Он не стал осмысливать информацию, переданную отцом, натянул укороченный полушубок, надел ботинки и отправился на доклад к подполковнику запаса Зимакову. Благо штаб стрелкового батальона располагался в этом же здании на втором этаже.
Через двадцать минут в дверь с табличкой «Директор средней школы № 2» решительно постучали.
– Входи уж, – ворчливо отозвался кто-то.
В кабинет вошел мужчина в защитном, бледноватый, среднего роста, с воспаленными от недосыпания глазами. Никакого директора внутри не было. Занятия в школе еще не начинались. Возникали большие сомнения в том, что в этом году они вообще начнутся. В помещениях храма знаний располагался штаб полковника Доревича, начальника Старобродского гарнизона.