Sindroma unicuma. Finalizi
Шрифт:
– Твой зверь?
– Не знаю. Может быть, это он. Зато твоя зверюга мне теперь оч-чень нравится.
– Радик!
– напомнила ему о запрете на животных во внутренностях.
Парнишка пропустил восклик мимо ушей.
– И я знаю, почему. Это из-за вчерашнего парня, с которым ты уехала на прием?
– Нет, не из-за него.
– Значит, из-за того, который был с тобой в общаге?
Не имело смысла скрывать правду, которая завтра обрастет сталактитами слухов.
– Уау!
– выдохнул Радик.
– Хотелось бы взглянуть на его зверя. Должно быть, это нечто.
Я бы тоже посмотрела, расплющив нос об стекло, но поскольку дама принципиальная, то от своих слов не отказываюсь.
– Хватит о зоопарке. Откуда ты узнал об этом?
– показала пальцем в потолок.
– По телеку видел?
– Не, я к дяде не ходил. Готовился к экзамену. Сегодня вечером случайно услышал в библиотеке. Сзади сидели ребята с вашего факультета, и у одного заиграл телефон. Ну, и понеслось.
– Да?
– я неприятно поразилась скорости, с коей распространились слухи по институту. Определенно, в наши дни телефон как средство общения убыстрил обмен сплетнями, распространяя их в геометрической прогрессии.
– Если бы я сразу знал, кто твой отец, то не подошел бы тогда в архиве, - сказал Радик, напомнив тем самым о нашей первой встрече.
– Ничего себе!
– возмутилась я.
– Значит, для тебя главное - не зверь, а статус?
– Для меня - нет, а для дяди это важно. Он считает, что от таких как ты, нужно держаться подальше, чтобы не нажить проблемы.
"От таких, как я". Как прокаженная или ущербная. Скоро и до архивариуса докатятся новости, начавшие гулять по институту, и он запретит племяннику общаться со мной.
– Обещай, что не перестанем дружить, даже если дядя приставит тебе нож к горлу!
– схватила парнишку за руку, и он ошалело воззрился на меня.
– С ножом ты загнула, конечно...
– Обещай!
– Вообще-то и не собирался переставать. То есть дядя - мне не указ в этом вопросе. А твой парень?
– Он не против, - заявила я самоуверенно, помня о разрешении Мэла незадолго до размолвки с компрометирующими фотографиями. Ведь он же согласился на встречу с горнистом, значит, даст "добро" и на трапезы с Радиком.
Перед расставанием я снова снабдила парнишку продуктовой заначкой. На сытый и довольный желудок и учится легче. После отварной картошки в масле и многослойных бутербродов с ветчиной и сыром у Радика даже настроение заблестело. А уж орешки в сгущенном молоке покорили нас обоих, и половина банки ушла влет под свежезаваренный чаёк и ароматный батон.
Странно, что Аффа не заглянула в швабровку, пока мы с Радиком готовили, бренчали посудой и топотали туда-сюда из пищеблока и обратно. Когда юноша ушел, я постучала к соседкам. Девушка будто стояла с противоположной стороны двери и сразу же вышла в коридор.
– Аффа, спасибо за сохранность шмоток, - поблагодарила я соседку и заметила её хмурое лицо.
– Не за что. Понравилось на приеме?
– Более-менее, - пожала я плечами. Еще подумает, что перед ней избалованная зрелищами жеманная девица, но, говоря по правде, единственной сахарной косточкой на приеме оказалось представление в Большом амфитеатре.
– Ты по телеку смотрела?
– Да. Ты очень фотогенична. Тебя раз десять показали - с цветами и чемпионом. Как влюбленных голубков.
Голубок сидит сейчас под арестом, и о нем позабыли, - пришло на ум некстати. А красота - наносное.
– Это Вива постаралась. И тебе спасибо, что посоветовала обратиться к ней, хотя поначалу я не верила.
– На здоровье, - ответила хмуро соседка.
Может, ее обидел тот тип, что в цирк пригласил?
– Пошли ко мне чай пить! Заодно поболтаем, - предложила я Аффе.
– Некогда. Учу билеты, - ответила она неприветливо.
– Значит, ты теперь с Мелёшиным?
Я растерялась. В принципе, к чему таиться? Наверняка Мэл прошел днем по общежитию не бледной тенью.