Синдзи-кун: никто не уйдет обиженным
Шрифт:
Старик раскуривает трубку и выдувает струю дыма к потолку. Еще входя сюда, Дюк приметил зеленые таблички с перечеркнутой сигаретой и надписью «У нас не курят», но такие мелочи не волновали старого оябуна.
— В эпоху «Весны и Осени», армия гуна Хуаня столкнулась с неожиданной проблемой. — наконец говорит старый Дракон: — Гучжу находилось довольно далеко от царства Ци. В поход армия Хуаня отправлялась весной, а завершила его только зимой. К этому времени уже выпал снег, и окружающий пейзаж изменился настолько, что войска не могли найти обратную дорогу. Тогда главный советник Гуань Чжун сказал
— Вот я вас, старых оябунов никогда не понимала — говорит Кали и вздыхает: — что за манера говорить загадками. «Да» означает «да», «нет» означает «нет», зачем умножать сущности? Сейчас эпоха интернета, быстрого общения, быстрых договоренностей, нет у нас времени по три дня сидеть над столом и одуревать от вашего опиума, или чего вы там в свои трубки запихиваете. То есть я, конечно, понимаю, что ты хотел сказать — дескать старый конь борозду не портит, и все такое, но, все же — неужели так трудно сказать все прямо?
— Иногда необходимо нанести три визита в соломенную хижину как Лю Бэй, Гуан Юй и Чжан Фэй, чтобы обрести мудрость и союзника — кивает старик: — но таким как ты, госпожа Кали, молодым и нетерпеливым — можно сказать и прямо. И …— в этот момент дверь в ресторанчик распахивается. Дюк хмурится, внимательно оглядывая вошедших. Неужели, старый Дракон решил устроить засаду? Это не могут быть случайные посетители, снаружи висит табличка «ресторан закрыт». Дюк спокоен — с его способностью никто не сможет причинить вреда ни ему, ни его подопечной. В конце концов он не только аналитик и партнер, но и телохранитель.
Тем не менее — он внимательно изучает вошедших. Две девушки. Одна — высокая, фигуристая, одета в костюм, который на ней сидит… непривычно. Она как будто время от времени поводит плечами, словно он ее стесняет. Вторая — в темном комбинезоне и плаще.
— Всем привет! — восклицает первая, поднимая вверх руку: — на этом месте должна была быть Акира, но у нее дела! Так что придется довольствоваться нами. Эй! — кричит она в глубину ресторана: — стулья еще принесли! Быстро!
— Акира сегодня занята? — поднимает бровь старый Дракон. Девушка тут же садится на появившийся стул и Дюк видит, что она едва сдерживается от того, чтобы не положить ноги на стол. Вторая — садится рядом с ней.
— А это кто еще такие? — спрашивает Дюк, чуть подавшись вперед. Спрашивать такое — его работа. В конце концов он громила и дуболом, с него и спроса меньше.
— Меня зовут Майко — отвечает девушка, развалившаяся на стуле: — и я здесь представляю нашу несравненную Акиру. Мой голос — ее голос. Мой кулак — ее кулак. И так далее… почти по всем пунктам, кроме некоторых.
— И все же я не понимаю… — говорит Дюк, но старик поднимает ладонь, прерывая его.
— Вы хотели поговорить быстро и прямо? — задает он вопрос, неторопливо выколачивая трубку: — хотели поговорить по делу? У вас есть такая возможность. Семья в этом городе больше не подчиняется мне. Она подчиняется Акире-сама. — при этих словах девушка в белом кимоно, с громадными фиолетовыми гиацинтами — едва заметно
— Вот с ними и разговаривайте — продолжает старик: — а я пойду пожалуй… кости ломит к непогоде, что ты будешь делать…
— Стоять! — хлопает ладонью по столу Кали: — мне плевать, кто тут у вас главный в вашем бардаке! Я приехала требовать возврата имущества и компенсации!
— Прошу прощения — говорит вторая девушка, та, что в темном комбинезоне: — мы у вас что-то взяли? Майко, верни на место и извинись!
— А че я сразу-то?! — удивляется первая: — как чего пропало, так я! Есть у нас клептоманы…
— Кто-то из вашего города перехватил «Асума рекордс» — поясняет Кали: — контрольный пакет акций. Это контора — наша. А кто-то тут уже концерт анонсировал. Никаких концертов без согласования! И девчонку эту в чувство надо привести. А те, кто увел акции и девчонку — должны нам компенсацию выплатить. Чертова «Асума рекордс» должна нам, а кто-то из ваших юристам в глотку бумагу забил и директора заставил на коленях час стоять! И офис в Токио разбомбил нахрен! И…
— «Асума рекордс»? — первая девушка хмурит брови.
— Это студия, которая с Хинатой-чан контракт подписала — поясняет вторая и прищуривает глаза: — гадский такой контракт. Слезы, а не контракт, это я как адвокат говорю. Кроме того… раз уж ей теперь принадлежит контрольный пакет акций — как вы можете утверждать, что эта компания — ваша? Юридически…
— Ага, вот оно как — перебивает ее первая: — ну тогда все понятно.
— Все понятно? — хмурится вторая: — что именно?
— Эти двое — первая кивает на них так, словно их тут нет, словно они — вещи, стулья там или два комода: — якудза. «Асума рекордс» им поди дань платила, а наша Хи-чан выкупила акции и юридический адрес на Сейтеки поменяла. Ну или Чиеко подсуетилась. Ну вот они и приперлись. Чтобы им «Асума рекордс» продолжала отстёгивать.
— Ну так и чего? — пожимает плечами девушка в комбинезоне: — пусть идут к Хинате-чан и требуют дани. Тут неправовое поле регулирования, вот пусть у нее и требуют… глядишь и получат чего. Это ж она самостоятельно все, ее учить плохому не надо, она и сама кого хочешь научит.
— Ты чего, Чи-тян! Акира же просила — без трупов! — отвечает первая: — а мы их к Хинате отправим! Как там — на парапете набережной и тупым ножом…
— Отказываюсь понимать, почему это наша проблема — складывает руки на груди вторая девушка: — сама пусть потом с Акирой объясняется!
— Это ж Хината! Тоц! — и все! Акира с ней тоже побаивается связываться, а мы потом крайние останемся! — убеждает ее подружка.
— Ох, ну ладно… — протягивает девушка в комбинезоне и вздыхает: — ладно. Сами, так сами — она поворачивает голову к Кали, которая моргает глазами, ничего не понимая.
— Значит так — говорит девушка в комбинезоне: — меня звать Читосе и я — старшая жена Сумераги-тайчо. А эта ваша Хината, пропади она пропадом со своими концертами и фанатами — его младшая жена. А у нас так принято, что один за всех и все за одного. Я бы вас самой Хинате-чан отдала, да Майко говорит, что без трупов, так что скажу только раз — уебывайте из города. — после этой, совершенно невозможной фразы — в воздухе повисает тишина.