Синдзи-кун. Тетралогия

Хонихоев Виталий

И вот теперь я готовлю жаренный рис, а она пьет чай из зеленой фарфоровой кружки. Бросив на нее быстрый взгляд я покрутил головой, мысленно хмыкнув — все таки шестнадцать лет нового тела давали о себе знать. Гормоны. Как зрелый мужчина и попаданец я понимаю, что ничего особенного в близняшках Сато нет — невысокие девчонки с крепенькими икрами и бедрами, груди были едва обозначены под форменными рубашками, милые личики и длинные волосы, да еще эта манера одеваться одинаково, намеренно путая окружающих.

Но тело Синдзи-куна реагировало на присутствие симпатичной девушки в его апартаментах совершенно очевидным образом, мой взгляд поневоле скользил по крепким

коленкам, которые не были прикрыты юбкой — у меня такое впечатление, что юбка была специально подрезана, ведь согласно школьным правилам, она все же должна прикрывать эти соблазнительные коленки. И мысли, которые вспыхивали в моей голове ну никак нельзя назвать целомудренными. Если бы здесь и сейчас в комнате был сам Синдзи-кун, он скорее всего впал бы в ступор, начал бы невнятно блеять а то и упал бы в обморок с обильным кровотечением из носа, словно в хентайной манге.

Но за рулем, на командном мостике этого тела стоит сознание мужчины, у которого в жизни бывало всякое, и уж особой тайны для меня женское тело не составляло. Конечно, приятно погонять в голове мысль, как Ая Сато-тян стоит передо мной на своих крепких коленках, совершенно голая и открывает свой прелестный ротик, или что-нибудь еще из воспаленного воображения Синдзи-куна, но я мог контролировать свои половые инстинкты в достаточной степени, чтобы не краснеть и не бледнеть перед гостьей.

— Что ты сказал, Ямасита-кун? — спросила Ая, видимо услышав, как я хмыкнул.

— Ничего. Рис уже готов, сейчас я… — быстро переложил рис в две плошки, украсил их сверху мелко нарезанной зеленью и подал это к столу. Чай, соус, две пары палочек и — Итадакимас!

— Итадакимас! — эхом отозвалась близняшка Ая, подготовив палочки и мы приступили к еде. Надо сказать, что у Синдзи-куна были неплохие навыки готовки — он часто оставался один и был вынужден освоить азы японской кухни быстрого приготовления — всякие омлеты с рисом, жаренный рис и прочее. В свою очередь старый добрый я всегда считал, что хорошо готовить — это одна из черт настоящего мужчины. Как там у Хайнлайна — «вкусно готовить, хорошо сражаться, достойно умирать». Поэтому рис вышел очень даже ничего. Нанасэ-нээсан приходила с работы поздно вечером, поэтому Синдзи-кун обычно оставлял ей приготовленную еду в холодильнике. Вчерашняя порция была съедена Нанасэ-нээсан полностью и она даже сказала что-то вроде «как вкусно ты стал готовить, Синдзи-кун!». Так что в этой части как мужчина я состоялся, осталось подтянуть остальные сферы. Подтянуть свое тело так, чтобы я мог выдать полноценный джэб и не потянуть руку, укрепить мышечный корсет так, чтобы перестала болеть спина и вообще — тело это твоя крепость, так что придется снова пройти этот путь от начала и до конца.

— Ямасита-кун. — сказала Ая, аккуратно доев свою порцию: — ты хорошо готовишь.

— Спасибо, Сато-тян. Рад что тебе понравилась моя готовка. — кивнул я: — в следующий раз я приготовлю что-нибудь повкуснее. Я не ожидал гостей, поэтому …

— Да нет, было очень вкусно. — Ая вежливо поклонилась и встала. Я проводил ее в прихожую, отметив, что ее юбка была явно короче, чем требовалось по уставу школы, а ее ноги были крепкими и точенными, словно у мраморной статуэтки.

— Еще раз спасибо, что принесла мне мой кошелек. — сказал я: — право слово, не стоило беспокоиться и приносить его мне. Я бы мог забрать его и завтра, в школе.

— Я думала, что у тебя может не хватить денег на что-нибудь важное сегодня. — серьезно ответила мне Ая, и обвела взглядом нашу убогую комнатку на девять татами. Я кивнул в ответ. Она не сказала ни слова о

том, что мы с Нанасэ-нээсан жили в таких условиях, и что она переживала что мне будет не на что купить еду, она просто оглядела все вокруг и наклонила голову. Без пренебрежения, скорее с пониманием. Я вздохнул. Судя по всему близняшки Сато не понаслышке знали что такое оказаться без денег вечером, по пути домой.

— Давай, я тебя провожу? — сказал я: — все-таки вечер и …

— Конечно. — наклонила голову Ая. Мы вышли из квартиры, я запер дверь ключом, и мы пошли вниз по улице. Уже темнело, включились фонари, весенний воздух был довольно свеж, но школьницы здесь ходили с голыми ногами, умудряясь иметь вполне себе здоровый вид.

Без происшествий проводив Аю Сато-тян до ее дома, оказавшегося не так уже и далеко по местным меркам, я вернулся домой и задумался. Было что-то, не дающее мне покоя, словно какая-то мошка свербила на грани моего сознания. Но что именно? Драка в школе? Драка и драка, это для Синдзи-куна событие, а для меня, уже прожившего свою жизнь и видевшего не только драки, но и смертельные схватки … но что тогда? Да, тело развито слабо и его еще тренировать и тренировать, потом, когда боль в растянутых и перенапряженных мышцах пройдет, когда заживут разбитые костяшки, вот тогда мне и предстоит долгий и упорный труд по развитию этого тела.

И тут вдруг до меня дошло. Вот оно! Я поднял к глазам свою правую руку и сжал ее в кулак, словно проверяя новую перчатку, растягивая кожу на сгибах. Никакой боли не было. Ни боли, ни ссадин, ни опухлости, ничего. А ведь я отчетливо помнил хруст, и даже если не было перелома или вывиха, после такого удара неподготовленные костяшки Синдзи-куна просто обязаны были опухнуть. Я встал на ноги и прошелся по комнате, несколько раз подпрыгнул, помахал руками, покрутил шеей, изобразил серию из прямых ударов по тени. Ничего и нигде не болело. Хм. Я нахмурился. Это надо проверить. Когда Нанасэ-нээсан пришла домой поздно вечером, открыв двери своим ключом, первое, что она увидела — это как я отжимаюсь от пола. Классические отжимания, полная амплитуда до касания грудью пола.

— Тадаима, Синдзи-кун! — пропела она, скидывая с себя туфли и потягиваясь: — а ты, я вижу времени не теряешь! Молодец! Сколько раз отжался?

— Десять. — буркнул я, вставая. Не мог же я сказать своей старшей сестренке, что счет отжиманиям я потерял уже после первой сотни.

Глава 3

На следующий день я сидел на уроке математики и лениво водил ручкой по тетради, делая вид что записываю все, что говорит Сатоми-сан, размахивающая указкой, словно предводитель команчей — томагавком.

Пришедшая с работы Нанасэ-нээсан нарушила мои эксперименты со своим телом, а с утра у школьника не так уж много времени, режим как у солдата — вскочил, сделал свои нехитрые туалетные дела, почистил зубы и помыл морду лица, позавтракал чем Нанасэ-нээсан пошлет и рванул в школу, как всегда опаздывая. В школе тоже времени не так уж, едва пришел, а уже «динь-донн-динь», мол урок начинается.

Вот и сижу, глядя в пустоту и пошевеливая ручкой в такт словам учителя, думая о своем. Что в активе — со мной явно что-то не так. Если бы это было в моем мире, подумал бы о чуде или галлюцинациях. В этом мире — подумал о магии, или как они там ее зовут — Концентрация Ки. Пробовал вчера ощутить эту самую концентрацию, только спать захотел. Никакого «внутреннего теплого потока в точке дай-тянь», никакой «манифестации и осознания единения с космосом» — как это описывали в каком-то журнальчике.