Синдзи-кун. Тетралогия
Шрифт:
— Как насчет три ноля пятой? Я ее куратор. — сказала тетя Наташа: — такая дебилка, просто прелесть. По-моему ей уже мозги набекрень свернули — она меня за добрую тетю держит.
— Это не такой уж и необычный феномен. — отметил мужской голос: — при прочих равных, молодой ум нуждается в материнской фигуре. И интуитивно выбирает ту, от которой, на ее взгляд идет большее количество эмпатии. Так что ты конечно, не выиграешь премию «Мать Года», но как видишь, даже ты лучше этих мясников из отдела.
— Кто угодно их лучше. — вздохнула тетя Наташа: — я понимаю, что лучше к ним не привязываться, но … это как с теленком.
— С теленком?
— Да, в деревне, когда заводили теленка, он становился как бы членом семьи — мы выхаживали его, кормили молоком из бутылочки, мыли, массировали.
— Такова судьба всех телят, Наташ, потому не привязывайся ни к кому и помоги мне уже найти этот чертов файл. — и они перекладывали бумаги с места на место и стучали и шуршали чем-то еще некоторое время, потом Наташин голос сказал «А вот!», а мужской голос сказал «Ну наконец-то» и они удалились.
На завтра ее нашли под столом и наказали. Электрошок — это больно. Но то, что она поняла, сидя под тем столом — было больней. Как только она смогла ходить после электрошока и с нее сняли повязку — она исчезла. Никогда раньше она не могла сделать даже двух прыжков-телепортов подряд. И никогда позже тоже. Только в тот день она раскрыла глаза, взглянула за окно, маленькое, зарешеченное окно под самым потолком, где виделся кусочек неба — и прыг! Она оказалась высоко в воздухе и полетела вниз, кувыркаясь в полете! Она знала, что если не сможет прыгнуть еще раз, она разобьется насмерть, но ей было уже все равно. Где-то далеко внизу была земля, словно нарисованная на полу карта с зеленым лесом, ниточкой автодороги и какими-то маленькими строениями. Воздух уже свистел у нее в ушах — она падала. И она прыгнула еще раз. И еще. И еще. И только на пятом прыжке она потеряла сознание.
Ее подобрал какой-то дальнобойщик на огромном, вонючем грузовике, подобрал, посадил к себе в кабину и напоил каким-то отваром на листьях (дочка приготовила в дорогу), закутал в одеяло и привез в полицейский участок. В полицейском участке ее напоили неимоверно сладким чаем, сладким как конфета (при этой мысли ей вдруг захотелось плакать) и выслушали. Уже потом, повзрослев она узнала, какой переполох навела в этом участке и во всей префектуре — как же, на территории префектуры находится какая-то секретная лаборатория, где проводят эксперименты над одаренными детьми! Развернулась поисковая операция, искали день и ночь, почти два месяца но не нашли. Конечно, было бы проще сказать, что ребенок все себе навыдумывал, но уж больно вескими были доказательства — снятый с худой шеи стальной ошейник со встроенным электрошокером с дистанционным управлением и с выгравированными цифрами 0005. Три ноля пятая. И шрамы по ее телу. В конце концов официальная позиция департамента полиции гласила что никакой секретной лаборатории не было, а просто какой-то маньяк держал девочку в ошейнике и пытал ее, а также давал ей психотропные препараты. Дело закрыли, а ее направили в приют. Настоящий приют, где никого не бьют электрошоком и не берут спинномозговую жидкость. А конфеты можно просто брать из чашки на столе — сколько влезет. Правда если съесть много, то будет болеть живот. А еще можно подружиться с другими детьми. Вот только у Сакуры (ей дали имя в приюте) не получалось.
Уже в приюте она прошла государственную регистрацию и на ее счет стала поступать стипендия. Как только она вышла из приюта — к ней подошел инспектор из СКПУ и предложил работу в местной команде суперов. Работа была непыльная — что-то вроде вечернего шоу раз в неделю — переодеться в яркую одежду и немного поездить по городу. Периодически они позировали для камер местных СМИ, давали интервью, участвовали в фотосессиях. Два раза в неделю выезжали на полигон — тренироваться. Сакура никогда не показывала всех своих умений — ни то, что она все-таки может телепортироваться с закрытыми глазами, ни то, что она может сделать это без подготовки, если предварительно мысленно отметит место, где она хотела бы быть.
Все что она хотела — чтобы ее оставили в покое и она могла насладится минутами отдыха в своей комнате в общежитии, где ее уже ждала чашка с конфетами и включенный телевизор. Она не сильно любила находится с людьми в одном месте и помещении. Психолог
Поэтому она всегда молчала на собраниях команды. Сделать это было нетрудно, потому что на собраниях всегда говорил один человек — Синяя Молния или как звали его внутри команды — Питер. На самом деле его имя было Керо-сан, но он сам считал его неблагозвучным и знакомство начал именно с этой фразы — «прошу вас, зовите меня Питер.»
— Вот же говно. — говорил Питер Синяя Молния: — они не собираются разрешать нам патрулирование в этом месяце. И все из-за этой сраной Сумераги и ее лесбиянок. — он повернул голову и посмотрел слушают ли его.
— Только фотосессии и тренировки на полигоне. Толку-то от этих тренировок. — махнул он рукой. Они сидели на квартире у Питера, как самого старшего из них. Кроме того, у Питера не было семьи и он мог позволить себе собрать команду у себя дома. Все были в костюма — Питер позвал их к себе после процедуры ежемесячного сканирования в СКПУ «а давайте ко мне поедем, есть о чем поговорить». Крио кивнула, а Сакура всегда соглашалась с большинством. Поэтому они пили чай (Питер пил пиво в маленьких жестяных банках) и слушали их лидера.
— Говорят, что ты у нас единственная из команды несовершеннолетняя. — Синяя Молния качнул банку с пивом в сторону Крио: — а потому они не имеют права рисковать и прочее. — он вздохнул.
— Мой потенциал в абсолютных единицах… — начала было Крио, но тот перебил ее, еще раз взмахнув банкой и пролив немного пива на стол.
— Знаю я. Конечно, ты крутая крошка, но этим дебилам из комитета разве что докажешь? Нет патрулированию и все тут. Прибыла команда антимагии из столицы, вот они и займутся, если что.
— Понятно. — Крио повернула свою голову и предложила Сакуре еще чаю. Они уже давно знали друг друга без масок — в лицо и Сакура знала, что ее зовут Юки и она еще школьница. Сперва Сакура была равнодушна к ней, как и ко всем прочим. Но потом она поняла одну вещь — что Крио холодна и равнодушна только снаружи. Как-то незаметно она стала жить ради их редких встреч — два раза в неделю на полигоне и раз в неделю — для патрулирования. А сейчас, выходит, не будет и патрулирования. Она вздохнула. Крио молча вынула из вазы конфету и протянула ее Сакуре. Это был их ритуал — каждый раз когда Сакура вздыхала — будь-то на полигоне после тренировок, или после трудного дня в патруле — она молча протягивала ей конфету. Сакура никогда не ела эти конфеты. Сперва потому, что еще не доверяла людям. А потом — потому что сохраняла их. Дома, в комнате общежития у нее была жестяная коробка, которая была уже наполовину наполнена конфетами, которые ей дала Крио. Коснулась их своими руками. Сакура еще не знала, что же будет, когда эта коробка наполнится, но в ее груди при этой мысли почему-то разливалось приятное тепло и исчезала пустота. Сосущая, страшная пустота, которая поселилась там с того времени, как она услышала голос тети Наташи в той комнате. Поэтому и в этот раз Сакура молча взяла конфету из рук Крио и благодарно кивнула.
— Не это главное. — вздохнул Питер Синяя Молния и еще раз отпил из банки: — Понимаешь, это ж я лоббировал тебя в команду. Тогда я еще обещал СКПУ что никаких серьезных действий не будет, мы ж декоративная команда для выставки, как породистые пудели. — он вздохнул еще раз.
Да, все знали, для чего Синяя Молния их собрал. Для участия в Императорских Играх. К сожалению для участия в них нужна команда. И не просто команда, а команда, которую выдвинут от местного муниципалитета, Императорские Игры — это игры местных команд. Для поднятия духа, и конечно же любимой лошади Горо-сана — интеграции магов в общество. И у них были вполне себе шансы выйти в финал игр по региону. Вот только им нужно было убедить муниципалитет в том, что они — действительно та команда, которую надо выдвинуть. Для этого они и позировали перед камерами, а Питер был лично знаком с чиновниками в мэрии, и там, как он уверял — все было схвачено. Оставалось только общественное мнение, рейтинги отношения к команде, ведь кого направить из местных команд — решалось путем голосования.