Синдзи-кун. Тетралогия

Хонихоев Виталий

На парковке меня и взяли. Взяли довольно быстро, неплохо так взяли. Хотя и прямо профи я бы их не назвал, однако и ошибок явных не было сделано. Просто стоял фургон, стоял таким образом, что выходя из кафе и проходя парковку — ты либо неминуемо проходишь мимо, либо будешь перепрыгивать через ограждения. Обычно люди не прыгают через ограждения. Дверь фургона мягко открылась и оттуда выскочили трое мужчин, как и положено для такой вот работы — крепкие и шустрые, не боящиеся сделать больно и способные причинить боль. Типичные исполнители низового звена. Все что я успел — закрыться руками, когда меня грубо схватили и затолкали в фургон. Фургон мгновенно тронулся, сзади раздалось возмущенное — «Эй!» — от Иошико. На голову тотчас набросили мешок и я больше ничего не видел, зажатый несколькими парами рук. Сноровисто затянули мне руки сзади пластиковыми хомутами, пару

раз «ласково» пнули в ребра, чтобы жизнь медом не казалась. Все верно, ребята, подумал я, стискивая зубы от ударов, все верно. Азы ремесла — лишите жертву возможности воспринимать этот мир, погрузите в депривацию. Ограничить зрение, связать, музыку включить погромче. Вызвать-то самое ощущение беспомощности и тогда жертва сама себя запугает до полусмерти. Ах, да — еще бы и раздеть догола, но это уже по приезду. Голый и ослепленный человек чувствует себя крайне уязвимым. Тут и методов допроса с пристрастием не нужно — просто оставьте такого человека одного в комнате, привязанного к стулу и идите отдохнуть, в карты поиграть там, телевизор посмотреть. Часов через пять можно вернуться. Комната кстати, должна быть прохладной — чтобы человек мерз. А пять часов — чтобы за это время он обгадился. Обмочился. И вот теперь уже можно начинать беседовать с замерзшим, униженным и испуганным человеком. Знаю я ваши методы, ребята.

Тут главное — сохранять спокойствие и думать. Без паники. Да, меня похитили, да везут куда-то и кто именно я не знаю. Попытался вспомнить фургон — обычный, белый, неприметный, каких сотни на улицах. Лица у нападавших скрыты масками. Вряд ли СКПУ, хотя кто ж их знает. Самая логичная версия — меня таки опознали как Сумераги-тайчо и везут к старому Джиро на заклание. Если это так и есть, то можно немного расслабиться, старому крокодилу я пока нужен живой. Но вот если это веселая самодеятельность кого-нибудь из заговорщиков против него — то может быть мне даже дадут поторговаться. Ну или нет. Тяжело анализировать с мешком на голове. Вообще говорят это дурная примета — ехать в багажнике автомобиля в лес. Вот я хоть и не в багажнике, но лежать на полу неприметного фургона с мешком на голове, со связанными руками — тоже в общем не айс такая примета. Фургон остановился, меня вытащили и поволокли куда-то. Что-то не так, да. Ах, моя реакция — я молчу. Что бы делал обычный школьник? Орал благим матом, ругался угрожал, хныкал. Блин. Все-таки хреновый из меня актер, а если я буду откровенно лажать в криках «Дяденьки, отпустите, христом-богом умоляю!» — то скорее вызову нездоровые подозрения. Нам сейчас нездоровые подозрения со стороны похитителей не нужны. Продолжаю молчать — пусть думают, что у парня шок. Было бы неплохо еще и обделаться, но как-то совсем уж рановато. Если допрос пойдет по всем правилам — еще успею обгадится.

Меня тащат куда-то вниз, я слышу, как гремят какие-то замки и засовы. Все металлическое. Вниз, оттуда пахнет сыростью и прохладой. Подвал. Млять, не люблю подвалы. Меня бросают вперед и я едва успеваю сгруппироваться, как сталкиваюсь с очень твердым полом. Больно.

— Ну что, я же тебя предупреждал, сучонок! — раздается чей-то голос. Знакомый голос, думаю я, и где я его слышал? С головы срывают темный мешок и я щурясь на свет пытаюсь разглядеть окружающий мир. Проморгаться. Ага, пока не бьют — уже хорошо. И мешок с головы сняли, дилетанты. Нельзя снимать мешок. Нельзя сразу же говорить с жертвой. Ты даешь ей надежду, лишаешь возможности самой себе напридумывать ужасные ужасы. Я поднимаю голову и смотрю на людей, которые стоят надо мной. Ба, какие люди. Все-таки мало ему Юки по яйцам дала.

— И тебе добрый вечер, Мацуда-кун. — говорю я, намерено оскорбляя Принца приставкой — кун. Он же старше меня, он сенпай. Это как, если привезли тебя на подвал к местному авторитету Владу Топору, а ты ему так — «привет Владик! Как здоровье?». На меня тут же обрушились удары. Принц избивал меня от души, ногами, словно футболист, даже пытался попрыгать сверху. Прикрыться я не мог, руки были связаны за спиной, я мог только скорчиться и выдыхать, когда удар прилетал особенно больно. Нельзя с ним лебезить и заигрывать, надо сперва в дамки и хвост трубой, а как он оторвется на мне, да пар выпустит — сделать вид, что он меня сломал и своего добился. Там вполне даже и отпустить может — в конце концов он же не отмороженный бандит какой, а еще старшеклассник, хотя связи у него судя по всему имеются.

— Тьфу. — я выплюнул на бетонный пол сгусток крови. Принц Чарминг отошел от меня, снял пиджак и достал откуда-то бейсбольную биту. Я взглядом поискал в бетонном полу

сток. Стока не было. Принц приблизился и взмахнул битой. Я перевернулся на спину и заговорил, встретившись с ним взглядом.

— Мацуда-сенпай, я все понял! Не надо меня больше бить, пожалуйста! — вот все-таки херово у меня с актерским мастерством, срываюсь я на стеб и все тут. Блин.

— Я же тебе говорил, сучонок! — удар. Больно. Битой — больно. Конечно, боль сразу же исчезает, включается регенерация, но в момент — больно. Начинает надоедать.

— Погоди. — на сцене появляется новый персонаж. Белая рубашка, через которую просвечивают татуировки, закатанные рукава, на левой изображены карпы кои, на правой — дракон, обвивающий руку. Волосы, зачесанные назад и густо намазанные не то воском, не то лаком. Черные брюки, черные ботинки. Лицо… на мой предвзятый вкус — отвратительное лицо. Да, я субъективен в оценках, но имею право, как похищенный субъект, вот. Отвратительное лицо. И брови сросшиеся. Бровеносец в потемках. Бровеносец разглядывает меня, стоя рядом. Его лакированные ботинки у меня прямо перед лицом. Пока наступила пауза в моем избиении — украдкой кидаю взгляд по сторонам. Нет, на пыточную камеру не похоже, стока в полу тоже нет, на место содержания пленников тоже. Кругом стоят осветительные лампы на высоких стойках, какие-то треноги, на стене ковер, расставлена мебель, стулья, стол, диван и большая двуспальная кровать, даже не кровать, а то, что в народе называется «траходром». И стоят треноги вокруг этого самого траходрома. Замечательно. Если Магомет не идет к порностудии, то порностудия идет к Магомету. Вот, значит каким бизнесом старший братик у Принца Масуды занимается. Видимо очарование у них в крови, Чарминги все же.

— Погоди-ка. — говорит Бровеносец и приседает на корточки, чтобы приблизится ко мне. Да, угрожающе, угу. Очень страшно. Как там говаривал один мой знакомый — да моя бабушка страшнее, чем ты.

— Ямасита-кун. — говорит он тихим спокойным голосом и в контрасте с явным психозом его младшенького это должны пугать. Вот интересно, думаю я, а на этой студии все производство контента всегда по доброй воле и согласию идет, или когда как? И не стоит ли доброй защитнице Сумераги-тайчо нанести сюда визит? Как говорится — заодно и разомнутся девушки, да. А то скучно им становится.

— Я вижу ты понимаешь ситуацию — продолжает говорить Бровеносец Чарминг-старший: — я не хочу, чтобы ты пострадал, но твое поведение огорчает моего брата. А я в свою очередь, не люблю, когда моего брата огорчают. Тебе понятно? — я киваю, стараясь не встречаться с ним взглядом. Глаза — зеркало души, вот не поверит он что я уже со страха обделался — начнется тут. Набираемся терпения, претерпеваем, так сказать… пока можем. Глядишь и разойдемся как в море корабли, в школе буду поддерживать версию «Синдзи-кун взлетел высоко и задрал свою ногу на то, что не по чину ему, вот и выхватил.». Стремно, конечно, но зато и нишу свою займу и внимания привлекать не буду. Вот, кстати, почему Супермен в обычной жизни стремился таким задротом быть — потому что никто в голове их вместе никогда бы и не поставил. Да, внешне похожи, но поведение абсолютно диаметральное.

— Ты меня понимаешь, Ямасита-кун? — задает вопрос Бровеносец. Морда лица у него отвратительная и явно скучающая. Скукота эта, написанная на его лице широкими мазками — нарочитая. Не каждый день он по зову младшего братца собирает «быков» и едет курощать какого-то школьника. Тем более непонятна вся эта суета, это ж из пушки по воробьям стрелять, я ж с их точки зрения обычный школьник, а они развели тут операцию по похищению резидента иностранной разведки. И спектакль этот дешевый еще. Нет, что-то тут глубже, намного глубже, но анализировать буду позже, как и завещала Скарлет О Хара, известный специалист в области отложенного анализа. Сейчас главное — выбраться отсюда и желательно не раскрыть себя как супера, а в противном случае придется… мда. Неохота, при том, что и рожа его у меня симпатий не вызывает, но и в печень он мне пока не влез до такой степени, что охота ему башку открутить. Пока плывем по течению и сотрудничаем со следствием, да.

— Я вас понимаю. — пытаюсь кивнуть головой. Кивать головой, лежа на бетонном полу — неудобно. Бровеносец улыбается.

— Вот и чудно. — говорит он вставая. Уже встав, он внезапно со всей силы пинает меня в живот. Я скрючиваюсь. Печень это больно. Вот… ладно, запишем и запомним.

— Это для усвоения пройденного материала. — лыбится Бровеносец, показывая рот, полный золотых зубов. Позер. Он поворачивается к своему младшенькому.

— У тебя остались еще претензии к Ямасита-куну.