Синеглазая принцесса

О'Бэньон Констанс

Она даже представить себе боялась, что бы сказал любимый, узнав о ее нежности к бледнолицему. И не просто к бледнолицему, а к белому воину!

Уходя на войну, Серый Сокол добился у нее обещания, что, даже если ему не суждено будет вернуться, она постарается быть счастливой. Но и этого обещания она не сдержала, ведь ей сейчас так тоскливо, так плохо… Николас вздохнул. Алана еще крепче прижала его к себе и подумала, что, наверное, еще ни одна женщина не была с ним так близка. Ей уже известны его сильные и слабые стороны. Известно, что

его сердит, а что забавляет. И вообще, за несколько дней, проведенных вдвоем, она успела узнать многое из того, что он тщательно скрывал от посторонних взоров. Вот хотя бы история его родителей… Сколько бы Николас ни демонстрировал свое равнодушие к матери, Алана уже поняла, что для него это незаживающая рана.

Она не стремилась полюбить капитана, но чем больше узнавала его, тем милее и ближе он ей становился.

Алане припомнился давний разговор с бабушкой, которая пыталась ей объяснить, что значит быть чьей-то женой. Стоило ей закрыть глаза, и она явственно слышала бабушкин голос…

– Ты должна будешь вести себя как взрослая, а не как девчонка, – сказала старая индианка.

Алана не понимала, к чему она клонит.

– Но как я узнаю, что стала женщиной, бабушка?

– Сперва ты почувствуешь это телом, а затем и душой.

– А как мне себя вести? Что делать? Я люблю Серого Сокола, но не знаю, как быть его женой.

– Не беспокойся, дитя мое. Твой муж тебе все объяснит.

Алана дословно помнила наставления Лазурного Цветка, но, к сожалению, бабушка не подсказала ей, как быть, если жениха убьют. И что делать с ее непонятным влечением к Николасу Беллинджеру? Алана честно пыталась хранить память о Сером Соколе, однако под пронзительным взглядом изумрудно-зеленых глаз эти воспоминания почему-то тускнели и отступали вдаль…

Николас спал, положив голову ей на плечо, и Алана спешила насладиться мгновениями, в которые он принадлежал ей, и только ей одной, ибо понимала, что когда их вызволят из снежного плена, она, вполне вероятно, больше не увидит зеленоглазого капитана.

Из-за туч выплыла яркая луна, озарив окрестности загадочным серебристым светом. Неожиданно Николас вскинул голову.

– Сколько я проспал? – хрипло пробормотал он, хватая Алану за руку.

– Недолго. Но согреться успел, да?

Капитан кивнул и тревожно нахмурился, почувствовав, что ее пальцы холодны, как лед.

– Зато ты промерзла до костей. Почему ты меня не разбудила?

– Мне не привыкать.

Он обнял Алану за плечи. Грудь его была словно печка, пышущая жаром. У Аланы захватило дух от изумления и восторга, и она замерла.

Почувствовав ее напряжение, Николас рассмеялся:

– Не бойся, Синеглазка. Я просто хочу тебя согреть.

Лунный свет упал на его лицо, и оно показалось Алане прекрасным. Никто не мог сравниться красотой с Николасом, даже Серый Сокол!

Девушка затрепетала от волнения, а Николас, решив, что она дрожит от холода, еще крепче прижал ее к себе и принялся медленно растирать ее озябшие руки и плечи.

– Какой же я негодяй – спал, пока ты замерзала. Прости меня, Синеглазка.

– Я уже согреваюсь… – прошептала она.

– Хорошо. – Луна опять скрылась за тучами, и Алана не могла разглядеть выражение его лица. – Хорошо… А теперь поспи, Синеглазка. Ты это заслужила.

– Я не хочу спать, – возразила девушка: ей было не до сна – его губы манили ее…

– Все равно нужно, иначе завтра ты будешь целый день клевать носом и злиться. А с твоим нравом это нешуточная угроза! Упаси меня Бог попасться тебе когда-нибудь под горячую руку, – усмехнулся капитан.

Алана готова была признаться, что она и вправду устала, но с ее уст слетело совсем другое:

– Почему ты прикасался губами к губам Грейс Флемминг? – тихо спросила она.

Николас оторопел.

– Значит, ты все-таки стала свидетельницей нашей размолвки с мисс Флемминг… – произнес он после длительной паузы.

– Ты мне не ответил. Как это называется, когда люди соприкасаются губами?

– Это называется поцелуй, Синеглазка, – с улыбкой ответил Николас.

– Поцелуй?

– Да. Разве твои папа с мамой при тебе не целовались?

Алана порылась в памяти…

– Нет. Я никогда не видела, чтобы мужчина трогал своими губами губы женщины. Это что, у белых людей такой обычай, да?

Николаса вовсе не прельщала перспектива стать просветителем невинной девушки во взаимоотношениях полов.

– Ну… большинство белых людей делает это, когда хочет выразить любовь, – смущенно пробормотал он, надеясь, что его туманное объяснение удовлетворит Алану.

Однако надежда оказалась напрасной.

– Странно… Зачем же ты тогда поцеловал Грейс Флемминг? Ты ведь ее не любишь.

Николас смешался.

– То было… совсем другое, Синеглазка. И если б я не заподозрил, что ты проснулась, могло зайти еще дальше… – Капитан помолчал, а потом выпалил, явно намереваясь положить конец неприятному разговору: – Меня потянуло к ней как к женщине, только и всего. Так тоже бывает, неужели ты не знаешь?

Глаза Аланы распахнулись от удивления.

– Нет. Со мной такого никогда не было.

По наивному выражению ее лица Николас понимал, что она не лукавит.

– И слава Богу, что не было. Пока ты не выйдешь замуж, тебе не следует этим заниматься.

– Да, но ты ведь тоже не был женат на Грейс Флемминг! И говоришь, что даже не любил ее, – не отставала от него Алана.

– Да при чем тут любовь, Синеглазка? – вышел из себя Николас. – Я же сказал, порой мужчина и женщина целуются без любви, просто… так.

Алана вдруг представила себе, что губы Николаса прикасаются к ее губам, и у нее перехватило дыхание.

– А ко мне… ко мне ты как относишься, Николас? – тихо спросила она.

Николас замер.

– Хорошо, Синеглазка. Но… нельзя целоваться со всеми, к кому относишься по-дружески.