Синеглазая принцесса
Шрифт:
Она протянула к нему руку, но он скрылся за дверью, бросив через плечо:
– Береги себя!
Лилия протирала пыль в небольшой библиотеке Сандерсона, когда экономка сообщила, что пришел гость. Лилия не удивилась: после ее переезда к Барнарду к ним нередко наведывались его друзья.
– Я приму его в гостиной, – сказала она и, торопливо сняв фартук, пригладила растрепавшиеся волосы.
Но в гостиную пройти не успела, потому что из-за плеча экономки послышался голос Николаса:
– Здравствуй,
– Николас! – схватилась за сердце Лилия. – Николас…
Он медленно приблизился. От его пристального и пристрастного взора не укрылось, что на щеках Лилии играет здоровый румянец, а глаза молодо блестят.
– Ты прекрасно выглядишь, – с напускным равнодушием заметил Николас, но в его голосе звучала горечь.
– Женщины частенько хорошеют от счастья, – ответила она, стойко выдерживая его взгляд.
Он кивнул на стул, приглашая ее сесть, а сам остался стоять.
– Я приехал сюда по целому ряду причин, – после некоторого колебания сухо произнес Николас. – Прежде всего я хочу поздравить тебя с замужеством.
Лилия вздрогнула и напряглась, ожидая, что за этим последует какое-нибудь саркастическое замечание, однако Николас молчал.
– Я счастлива, – просто сказала она. – Нет, я не надеюсь, что ты меня поймешь или простишь, сынок. Однако жизнь так коротка, а мне хочется хоть немного побыть счастливой. Сначала я жила для твоего отца, потом для тебя. Теперь настало время пожить немного для себя. Я считаю, что это будет справедливо.
Лицо Николаса было непроницаемым.
– В последние дни я много думал о прошлом и вспомнил об отце немало такого, что раньше предпочитал похоронить в глубинах своей памяти. К примеру, я пытался припомнить, был ли он с тобой ласков. И, к моему великому сожалению, оказалось, что нет. Зато ты, насколько я помню, вечно старалась ему угодить, примирительно улыбалась в ответ на его грубости, делала вид, будто не замечаешь обид…
Лилия погладила Николаса по плечу:
– Не надо, сынок. Лучше почаще вспоминай о том, что отец тебя обожал. Ты заменял ему целый мир.
– А еще я вспомнил, – словно во сне, не слыша ее, продолжал Николас, – как он использовал меня в борьбе с тобой. Не знаю, почему ему так хотелось заставить тебя страдать. Я это тоже позабыл. Наверное, не хотел дурно думать о покойнике. Ведь о покойниках плохо не говорят.
– Не растравляй себе душу, Николас. Все это уже в прошлом, – прошептала Лилия.
– Я не хочу сказать, что твой новый муж станет мне вторым отцом, – продолжал он, – и даже не думаю, что мы с ним подружимся. Но, видимо, в нем есть нечто необыкновенное, раз он тебе так дорог, мама.
Глаза Лилии омылись слезами.
– О, Николас! Мы с ним любим друг друга, – всхлипнула она. – Очень любим. Если б ты узнал Барнарда поближе, ты бы понял, какой он замечательный человек.
– Погоди, мама, не торопи события. Дай мне время свыкнуться с этой мыслью, – возразил Николас и добавил, переплетя свои пальцы с пальцами матери: – Я причинил тебе много горя, и мне нет оправданий. Но я постараюсь измениться. Честное слово! Прости меня.
– Ты ни в чем не виноват, сынок. И я тебя ни о чем не прошу. Только навещай меня иногда, хорошо? – Лилия пытливо вгляделась в его лицо. – Алана рассказала тебе, что произошло в ночь смерти твоего отца?
– Нет, она до сих пор держит это в тайне. Но моя жена заставила меня многое переоценить, на многое посмотреть иными глазами.
– Алана – необыкновенная женщина. Она очаровывает всех. Дотти уверяет, что полюбила ее, как родную дочь. А я… я не могу тебе описать, как я счастлива, что судьба послала мне такую невестку.
Николас помрачнел:
– Вам везет – вы сумели завоевать ее любовь. А меня она только терпит.
– Неправда, Николас! Алана тебя любит. Горячо любит.
Николас высвободил руку и встал:
– Я приехал не для того, чтобы ты убеждала меня в ее несуществующей любви. Я привез тебе радостное известие.
Лилия вопросительно подняла на него взгляд.
– Осенью я стану отцом, – сказал Николас. Лилия ахнула и бросилась к сыну. Он замер. Она было испугалась, что Николас ее оттолкнет, но он обнял Лилию за плечи и крепко прижал к груди.
– Я почему-то никогда не задумывался о том, что могу стать отцом, – признался Николас. – Но когда узнал о ребенке, сразу вспомнил, как много ты для меня значила в детстве. И почувствовал, что непременно должен к тебе приехать.
– Я люблю тебя, Николас, – прошептала мать. – Спасибо, что ты меня простил.
Он прикоснулся губами к ее щеке.
– Ты тоже меня прости, хорошо?
– Конечно, сынок.
Николас еще раз поцеловал мать и отступил назад.
– Мне пора. Завтра возвращаюсь домой, а у меня еще есть дела.
– Николас! – робко окликнула его Лилия.
– Да, мама?
– Пожалуйста, передай Алане, что я за нее рада. И еще… если ты не возражаешь, я навещу вас еще до рождения младенца.
– Приезжай, – кивнул Николас. – Для тебя двери нашего дома всегда открыты. Но только не привози с собой Сандерсона. Его я видеть не хочу… во всяком случае, пока не хочу.
Понимая, что сын и так пошел ей на огромные уступки, Лилия не стала просить о большем.
– Да-да, я прекрасно тебя понимаю, сынок, – сказала она. – И Барнард тоже поймет, я уверена!
– До свидания, мама.
Глаза Лилии сияли от счастья:
– До скорой встречи, сынок!
Николас поехал домой с легким сердцем. Теперь, когда долгожданное примирение с матерью состоялось, все его мысли были о ребенке, будущем наследнике Беллинджер-Холла. Связь поколений не прервется, потому что осенью, когда на свет появится младенец, род Беллинджеров продолжится.