Синеглазая ведьма
Шрифт:
– Не так уж необычно для дочери быть похожей на мать, – заметила настоятельница.
– Да, но… ее глаза, ее лицо… Я помню Морвену Рун. Тьма царила в душе этой женщины, несмотря на ее удивительную красоту.
– Да, – согласилась настоятельница.
Девушка, о которой шла речь, смотрела поверх голов епископа и настоятельницы куда-то вдаль, словно мысли ее блуждали где-то далеко за пределами душной полутемной комнаты.
– Дьявольская красота! – хмурясь, объявил епископ. – Теперь я понимаю, сколько беспокойства доставило вам это юное создание. Гордыня и высокомерие у нее в крови. К тому же над
– Так считаем мы все, – подтвердила настоятельница. – Но ее дед…
– Верный слуга господа, – закончил за нее епископ, по-прежнему не сводя глаз с послушницы. Наконец он отвернулся, махнув рукой в сторону девушки. Та вопросительно посмотрела на настоятельницу, которая кивком головы разрешила ей снова отступить в тень.
Епископ и настоятельница продолжали трапезу.
– Я и забыл, что лорд Олдрич сам прислал сюда свою внучку. Кстати, мы виделись с ним несколько месяцев назад. Этот почтенный человек тоже готовится к концу света.
– Он? – Настоятельница вопросительно посмотрела на епископа.
– Фьонлах – великолепный замок, я убедился в этом лично. Но Джошуа Рун знает, что недолго останется его хозяином. Он готовится, как и все мы, предстать перед господом.
– И замок, и все владения Олдрича должны перейти и первый день нового тысячелетия к другой ветви этого древнего рода. Все знают об этом.
– Но у новых хозяев не будет возможности предъявить свои права, – заметил епископ. – Нас всех ожидает конец.
Настоятельница подняла свой кубок, кивком приказывая послушнице наполнить его.
– И что же собирается делать славный лорд Олдрич?
– Ничего, просто выполнить волю господа нашего, – туманно ответил епископ.
Настоятельница внимательно наблюдала за струйкой вина, льющейся из кувшина в кубок.
– Джошуа Рун собирается сразиться с Райфлом из Леонхарта за свои земли?
Кувшин выскользнул из неловких пальцев девушки и разлетелся на мелкие осколки, ударившись о каменный пол.
Сара Рун стояла, разведя руки и глядя, точно зачарованная, на вино, разлившееся у ее ног.
Настоятельница медленно поднялась со своего кресла.
– Убери это, – обманчиво спокойным тоном произнесла она. – А завтра получишь за свою неловкость пятнадцать ударов плетью.
Девушка быстро взглянула на настоятельницу и открыла, было, рот, словно желая возразить, но передумала, и лицо ее снова сделалось непроницаемым. Она лишь кивнула и, опустившись на корточки рядом с кроваво-красной лужей, принялась собирать осколки глиняного кувшина.
Епископ и настоятельница внимательно наблюдали за ней.
– Тяжелое, тяжелое испытание для всех нас, – задумчиво произнесла настоятельница.
– Возможно, вам не хватит времени, чтобы спасти ее душу, – сокрушенно заметил священник. – Поздно. Для нее уже слишком поздно.
Затаив дыхание, Сара тихонько приоткрыла дверь кельи.
Петли были старыми и ржавыми, и девушка старалась действовать как можно осторожнее. Хотя все ее существо было переполнено радостным возбуждением, желанием бежать отсюда как можно скорее и как можно дальше, она заставляла себя двигаться медленно.
Дверь ей удалось открыть почти бесшумно. Она выглянула в образовавшуюся щель и увидела узкий темный коридор, освещенный лишь факелом, горевшим где-то вдалеке, в самом конце. Повернувшись, она толкнула дверь, на этот раз слишком резко – раздался душераздирающий скрип, показавшийся девушке оглушительным.
Сара замерла. Сердце ее учащенно билось. Девушка внимательно прислушивалась к звукам, доносившимся из соседних келий. Ничего. Ей повезло – скрип не потревожил остальных послушниц.
Девушка прижала к груди узелок, в котором хранились ее немногочисленные пожитки – смена белья, брошь, доставшаяся Саре в наследство от матери, немного еды, которую ей удалось украсть, – и быстро вышла в коридор.
Маленькие окошки, проделанные в двери каждой кельи, слава богу, оставались темными. В эти предрассветные часы все наверняка спят. Скоро монахини и послушницы встанут, чтобы приступить к своим повседневным обязанностям.
Сара давно решила, что это самое подходящее время побега: под защитой ночной тьмы, в тот час, когда факела уже догорают, и даже сестра Пенинна, которая спит всегда очень чутко, будет смотреть перед рассветом сладкие сны.
Сара боялась, что ей самой трудно будет бодрствовать нею ночь. Ведь дни ее были наполнены тяжелой работой и бесконечными молитвами – настоятельница лично заботилась о том, чтобы у девушки не оставалось ни секунды свободного времени. Но, на счастье, укладываясь вчера вечером на жесткий матрац, Сара поняла, что ей совершенно не хочется спать. И, даже притворившись спящей во время ночного обхода настоятельницы, которая предпочитала лично убедиться в том, что все ее воспитанницы заснули, Сара чувствовала, как нервы ее напряжены, как быстро бежит по жилам кровь.
Через час ее уже не будет в этих стенах. Она покинет, наконец, это злополучное место, столько лет служившее ей тюрьмой! Она вспомнит звуки собственного голоса, она снова сможет петь, петь свои песни океану столько, сколько захочет, и некому будет ее остановить, никто не посмеет ударить или наказать ее…
Приближался конец света. Но Сара перехитрит судьбу. Она обретет свободу вне этих ужасных стен и успеет насладиться ею, прежде чем весь мир погрузится в небытие.
Сестра Пенинна всегда спала с открытой дверью, а факел горел близко к ее келье. Ей было поручено наблюдать за послушницами, чтобы они всегда находились там, где должны находиться. Сара остановилась возле двери, внимательно вглядываясь в темноту. Сестра Пенинна мирно спала, свернувшись калачиком на своем матрасе, Сара слышала ее ровное дыхание.
Она прошла мимо кельи, стараясь двигаться как можно быстрее и бесшумнее, чтобы даже шорох одежды не выдал ее.
Епископ не ошибся насчет погоды. Было необыкновенно тепло, и девушка надела плащ, надеясь, что в нем будет незаметнее на фоне темной ночи, чем в сером платье послушницы.
Итак, часть дела сделана. Она выбралась из пристройки, где спали обитательницы монастыря, и направлялась теперь по широкому проходу в главное здание.
Небо над головой казалось далеким и бесконечным, оно было усыпано звездами, а луна как раз скрылась за облаками. Сара невольно отметила про себя, что звезды сегодня сияли каким-то странным, почти сверхъестественным светом. Но сейчас ей некогда думать об этом. Ворота были слишком близко – всего в нескольких шагах.