Синеглазый дьявол
Шрифт:
Их несли по Мэйн-стрит, а толпа распевала «Она придет из-за гор». Веселясь, их донесли до рудника, потом обратно на складской двор, все время распевая и барабаня по самым невероятным инструментам – котелкам, сковородам, щипцам и ложкам – все пошло в ход. Где-то на заднем плане гудели мексиканские трубы и завывали китайские дудки.
Желающих понести кровать оказалось очень много. Больше всего Виола боялась, как бы не свалиться со своеобразного ковра-самолета, потому что друзья отталкивали друг друга, чтобы только подержаться за
Хэла и Моргана постепенно оттеснили, но они вернулись с котелками и присоединились к серенаде.
А Виола, прислонившись к мужу, весело посмеивалась. Уильям прижимал ее к себе на случай, если кто-то из носильщиков поскользнется, и радовался одобрению соседей. А если у кого-то из мужчин хватало глупости прикоснуться к новобрачной, он наталкивался на сердитый взгляд Уильяма.
Наконец толпа повернула к входу в компаунд и остановилась в нерешительности.
– Дорогие друзья, – крикнула Виола, – что мне делать с вашими цветами?
– Бросайте сюда! Нет, сюда! Мне! Вот сюда! – раздались ответные крики.
Кровать накренилась, Уильям крепче прижал к себе жену – кое-кто попробовал показать, куда, по его мнению, она должна бросить цветы. По общему согласию кровать поставили на землю, и носильщики отошли, чтобы смотреть, как Виола бросает цветы.
– Помоги же мне! – прошептала она, обратившись к мужу.
Уильям удивленно поднял брови и помог ей встать на кровати. Она смерила взглядом окружающую их толпу, все еще выкрикивающую свои предложения, и бросила букет вдоль улицы, той незамужней женщине, что стояла дальше всех.
Послышался рев толпы.
– Парни, кто женится на ней? – крикнул кто-то.
– Сами договоритесь, ребята, – крикнул в ответ Морган. – Кто хочет танцевать?
Толпа криком выразила одобрение и бросилась на складской двор. Уильям соскочил с кровати, подхватил Виолу на руки и убежал в компаунд, прежде чем кто-нибудь успел передумать и снова завести кошачий концерт. Как ни весело во время устроенной для них забавы, Уильяму хотелось остаться наедине с женой.
Он захлопнул за собой входную дверь, и несколько увальней одобрительно заулюлюкали им вслед.
Виола хихикнула и положила голову ему на плечо. Розы из ее венка щекотали ему щеку.
– А ты не хочешь их пригласить? – пошутила она.
– Нет, пусть найдут себе женщин. Хорошенького понемножку, женушка. Одобрение общества – вещь хорошая, но, черт побери, не всегда необходимая.
И он закрыл ей рот крепким поцелуем.
Плечом он открыл дверь спальни, не слишком, впрочем, уверенно, не зная, что он там увидит. Теперь все было в полном порядке. Мебель стояла на своих местах, везде горели свечи. Постель усыпана розовыми лепестками, так же как и персидский ковер. Каждый столбик кровати украшал сноп пшеницы. Так по старинному ирландскому обычаю молодоженам желали плодовитости.
– Ах, как красиво! – проговорила Виола.
– Вот жилище моей любимой сказочной королевы. Клянусь,
– Ты просто люби меня всегда, как я люблю тебя, то mhuirnin, – прошептала Виола.
Сердце Уильяма перестало биться. Ради него она даже заговорила не по-английски.
– Ты уже говоришь по-гэльски?
– Капельку. Макбрайд перевел для меня несколько слов, таких как «милый». – Она очаровательно покраснела, ее синие глаза стали огромными. – Мне очень нравится, как ты говоришь на своем языке. Я надеюсь, что ты станешь говорить на нем больше, если я буду тебя поощрять. Может, настанет день, когда мы научим твоему родному языку наших сыновей.
– Моя жена, ты слишком хороша для меня. – Он нежно поцеловал ее в лоб. – Я люблю тебя.
И он опустил ее на кровать. Наклонившись, он обвел пальцем ее лицо под серебристо-золотыми волосами и венцом из роз. Ее огромные темно-синие глаза, лицо, чистое и ясное, как у сказочной девы, податливые губы, которые так пылко встречали его рот и все остальные части его тела.
– Mo mhuirnin, – прошептал он, и его загрубелый палец скользнул под шелк ее платья.
– Уильям, – прошептала она в ответ. Ее пальцы запутались в его волосах, а дыхание стало прерывистым.
Он задрожал и снова поцеловал ее. Прошли долгие мгновения, прежде чем он принялся умело раздевать ее.
Она стонала, выгибалась ему навстречу, всхлипывала, называла его по имени. А он улыбался, радуясь, что теперь много лет будет вызывать у нее восторг. Наверное, Сара права, Виоле нужно только немного потолстеть, и она сможет зачать ребенка. Но он не спешил. Лучше сохранить ее, чем рисковать ее жизнью ради детей.
Он небрежно отбросил ее свадебное платье на стул.
Виола проворчала что-то похожее на возражение.
– Ты что-то сказала, дорогая?
– Ничего важного, – вздохнула она и провела рукой по его спине. – Только вот мне кажется, что ты слишком разодет для такого случая.
Он быстро сбросил с себя все. Маленькая рука погладила его пониже спины, пока он избавлялся от брюк.
– Ах, женушка!
Она покраснела и улыбнулась. Лицо ее выражало скромность, а рука вела себя очень дерзко.
– Я просто изучаю мою новую собственность, муженек. Она просто великолепна.
Он закинул назад голову и рассмеялся.
– Рад, что ты одобряешь, золотце.
И он машинально потянулся к коробочке с кондомами. И тут же застыл на месте, потрясенный неожиданной мыслью: больше ему это не понадобится. Впервые в жизни его дружок ощутит женскую плоть, а не рукотворное средство от зачатия и заразы.
– Что случилось? – шепотом спросила Виола. – Почему ты остановился?
– Мне не нужно «французское письмо». – Голос его звучал хрипло, руки слегка дрожали.
Она нахмурилась.
– Не понимаю.
– Мой дружок никогда еще не прикасался к женщине.