Синеока, что делать?
Шрифт:
— Кто же думал, что ты так припустишь! — съехидничала Виолка.
— Видишь ли, его силы пробуждаются спонтанно. Потому что он появляется в Лисьем Бору не регулярно. Так? Если я правильно понимаю, он проводит здесь слишком мало времени. Надеюсь, этим летом мы исправим ситуацию, — подбодрил мальчишку Шмель. — Пройдёмся немного. Нужно отдышаться после этой бешеной гонки.
Лавр не возражал.
— А у тебя ничего такого не было? — спросил он у сестры.
— Нет, конечно.
— А когда ты почувствовала… ну, это?..
— Волшебство? Сколько
— Это правда, — сказал Шмель. — Лесной народ рождается с чарами, и они действуют постоянно, никуда не исчезая. Но только стоит покинуть место силы, чары иссякают. Будто тебя, как младенца от мамки отрезали. Отсекли магическую пуповину. Исчезают места силы, исчезают и волшебники. В моём лесу средоточием сил был кедр, которому тысяча лет! Когда лес срубили магические жители ещё обитали поблизости, но, когда посягнули на кедр… жизнь в нашем краю совсем утихла. Я каждый день ощущал, как уходят из меня волшебные силы. Стал иногда забывать прошлое. Память моя становилась всё короче и короче. Мне становилось страшно. Тогда я бежал к отцу-кедру. Сидел на пне как демон… ночи напролет. И когда вновь оживал, возвращался в деревню. К людям. Думал, что теперь не проживу без них, поскольку медленно становлюсь человеком. Простым смертным.
— А магики что, бессмертные?
— Нет, но живут очень долго. Другое дело, что нас мало. В старые времена, когда колония разрасталась, нас притягивало другое место силы. Оно появлялось, само собой. Из необходимости. Только вот… последние столетия и магиков, как ты сказал, и мест сил убыло. Настанет день, когда они вовсе исчезнут с лица Земли.
— Смотрите! Какая милота! — вдруг закричал Лавр и бросился вперёд. Виолка и Шмель даже сообразить ничего не успели, как увидели его уже с рысёнком в руках. — Пушистик! Лапка, — тискал Лавр котёнка, не замечая, как Виолка и Шмель просто остолбенели на месте.
Прямо над ним, на кряжистой сосне сидела огромная, ощерившая клыки рысь. Она не собиралась долго разбираться, люди перед ней или магики. Она готовилась к прыжку…
Первой сорвалась с места Виолка. Следом за ней, прикрывая детей собственным телом, бросился вперёд Шмель. В одно мгновенье он переместился в омут, обхватив детей руками. Лавр даже сообразить не успел, как оказался на краю посёлка, вываливаясь из портала лицом в осоку, которую жевала остолбеневшая, от неожиданности, оленуха.
— Что случилось! — подскочил на ноги Лавр.
— На тебя нацелилась рысь! Ты чуть не пострадал! — чуть не плача, выкрикнула Виолка и, оборачиваясь, посмотрела на Шмеля. Плечо лешего было разодрано, а льняная рубаха пропитана алой кровью.
— Нужно вернуть котёнка, Лавр! — только и сказал он, осторожно беря в руки шипящего котёнка рыси. — Мать его ищет. Боюсь, достанется нашим олешкам.
Его не было меньше секунды. Вернувшись, он опустился на траву рядом с Лавром и осмотрел раненое плечо: кровь уже не сочилась.
— Олешки наши дали дёру! Малыш с мамкой. Я цел. Похоже, пронесло, — весело сказал он.
— Что тут произошло? — спросила Лиля, увидав, как дети приземлились на поляне.
— Уехали на оленях, а вернулись… это кровь?
— Всё хорошо.
Шмель аккуратно снял рубаху, и все увидели его мускулистое загорелое тело с запёкшейся на ране кровью.
— Пойдём в дом. Промою хоть. Что у вас произошло?
— Лавр захотел погладить котёнка.
— Какого котёнка?
— Котёнка рыси! Вот какого, — фыркая, сказала Виолка. — Разве так можно!.. — ворчала она по дороге к коттеджу Синеоки, а Лавр виновато смотрел в землю, не смея поднять глаз.
Пока Лиля промывала рану, Синеока трепала по голове Лавра, то и дело поглядывая на героя дня:
— Это хорошо, что дети поехали с тобой. Я как чувствовала. Знала, что с таким героем они выпутаются из любой заварушки. А ты, Лавруша, не грусти. У тебя впереди вечность, чтобы стать таким же ловким и сильным, как Колос Шмель!
Шмель наслаждался похвалой елеем, льющейся из уст Владычицы. Рана давно перестала саднить, только шрам остался. Да только этих шрамов у него… Одним меньше, одним больше…
Идиллию нарушил Лавр. В его животе с утра не было ни крошки. Он очередной раз громко сглотнул, и желудок, не удовлетворенный доставленной пищей, громко заурчал.
— Да ты голодный! Пойдём, я как раз освоила кое-что из человеческих блюд, — словно озорная девчонка сказала Синеока и, взяв за руку Виолу, повела голодную братию в дом.
Электричества в новеньких коттеджах, конечно же, не было, и когда на кухонном столе зажужжал блендер, Лавр даже удивился. Электрическая вилка валялась тут же на столе, а аппарат безмятежно работал, перетирая в смузи ягоды, оленье молоко и что-то ещё. Последним в смузи упал листочек мяты.
— Тадам! — вскрикнула Синеока, разливая по хрустальным бокалам готовый напиток. Лиля со Степаном стояли в сторонке. Они уже позавтракали у себя в комнате, приготовив еду на газовой походной плитке.
Лавр выпил стаканчик смузи и спросил:
— А что поесть?
Он осмотрелся, но кроме корзины с ягодами больше ничего съестного не увидел.
— А ты не наелся? — смущенно спросила Владычица.
— Ммммм. Вы… долгие месяцы можете жить лишь на росе с одного единственного листа дерева гинкго или энергии Вселенной? — неуверенно произнес он, и Лиля со Степаном взорвались фееричным смехом.
— Ну почему же… а что это гинкго? — не поняв шутки, поинтересовалась Синеока.
— Да так… долго объяснять, — разочарованно сказал Лавр и повернулся к отцу.
— Пойдём, кунг фу панда! У нас остался приличный кусок яичницы с ветчиной и петрушкой. Спасибо Синеоке. Вчера она купила столько разностей, что нам хватит на целый месяц. Холодильник бы найти?
— В пещерах я видел лёд! Нужно далеко пройти и там…
— Точно! В яблочко! Молодец, юный берегин, — похвалил сына Степан, прицелившись в него пальцевым маузером…