Синеока, что делать?
Шрифт:
Вскрылась тайна шахматного мастерства феи совершенно случайно. Он заметил, что шахматы перемещались по доске, сами меняя положение. Почему Степан раньше этого не замечал, понятно: в голове по-прежнему стоял туман. Почему заметил сейчас? Может, чары феи ослабли? Может, отвлеклась она и не успела затуманить его разум? Только открытие это Степана сильно взбудоражило:
— Нет уж! — подскочил Степан. — Ты обманываешь меня, колдовка!
— Поймал? — засмеялась она весело. — Каюсь! Поймал ты меня, Стёпушка. Не думала, что так глупо получится. Ладно, отпускаю
Степан встал и пошёл, качаясь на ходу. Долго он бродил из залы в залу, где смешливые феи, хихикая, наблюдали за его бесконечным блужданием. И тут услышал издалека гулкое:
— Степан! Степан!.. Отзовись. Ау! Где ты! Стёпка!
Степан ухватился за голос, как за тонкую нить Ариадны, пошёл, и вскоре оказался на поляне перед пещерой. Сил уже не оставалось, сон сморил, и он, упав лицом в ароматную землянику, уснул.
В сознание парень пришёл только через три дня. Вокруг, плотным кольцом сгрудившись, стояли родственники.
— Наконец-то! Мы тебя сутки искали.
— Ты слышишь меня? Что-нибудь слышишь?
— Ну, ты дал… — эхом разносилось по больничной палате. А Степан смотрел на них и улыбался. Он решил никому ничего не рассказывать. «Блуждающие огни, вот и всё! Заблудился». Всё равно никто ему не поверит.
Прошел почти год. Степану начало казаться, что все произошедшее с ним прошлым летом было сном, мороком, бредом сумасшедшего. Но однажды ранним апрельским утром, в его дверь позвонили.
— Иду! Иду! Сейчас. Открываю, — кричал он, по дороге натягивая штаны. Повернул ключ и распахнул настежь дверь. Никого. Лишь на пороге стояла корзинка, а в ней лежал крохотный пузатый младенец.
— Что… что происходит?
Стёпа внёс корзинку с младенцем в дом и заметил в детских пеленках записку. На ней витиеватым красивым почерком зелёными чернилами было написано:
«Это твой сын, Степан. Твоя плоть и кровь. Плод нашей любви. Назови его Лавром. Лавруша — звучит мило, поверь. Девочку я оставила себе. Всё по справедливости. Для мальчиков место в миру.
Твоя фея».
Девять лет спустя
Степан стоял с удочкой по щиколотку в воде на том же месте что и десять лет назад. Столько времени прошло… Как давно это было. Вспоминал, и сердечко ёкало. Испытание не из лёгких. Нормальные люди, к таким испытаниям непривычные. Особенно, если потом нечаянно для себя становишься отцом. Он прислушивался и вздрагивал от малейшего плеска воды или шуршания травы на берегу. Места здесь глухие, и, глядя на озеро, он знал, что с тех пор вряд ли что-то изменилось, и где-то неподалёку, скрываясь среди буйной листвы, прекрасные лесные феи подыскивают себе очередную жертву из простачков. Только вот родственничков от поездки в любимое место он отговорить не мог.
Сына он всё-таки назвал Лавром. С одной стороны, желание матери… с другой… ничего почему-то в голову не шло. Просто заклинило на Лавре! Так и бесило: почему Лавр? Из вредности захотел назвать по-другому и не мог. Все имена звучали по сравнению с Лавром нелепо!
Сначала их было двое: Степан и Лавр. Долгое время о ребёнке никто не знал. Степану не хватало фантазии придумать достойную историю, чтобы мама с папой не раскусили ложь. А родственники? Что начнётся… Но ребёнка он всё же зарегистрировал и дал имя после долгих уговоров няни. Лилия, позвонившая в его дверь пару часов спустя, после того, как на пороге появился малыш, оказалась в его доме совсем не случайно…
— Добрый день, я по объявлению! — сказала она, глядя на ошарашенного Степана. Он всё ещё не мог отойти от шока отцовства.
— Что за объявление?
— Домработницу искали?.. В квартире убираться, — с неловкой улыбкой ответила незнакомка.
— Нет.
— Плеханова два, квартира сорок?
— Это за углом. Мы относимся к Лебедева, — объяснил Степан и резко повернулся: за его спиной послышался громкий детский плач. Сперва робкий, но уже через секунду проснувшийся в одиночестве малыш голосил так, как сотня колоколов в воскресный день на колокольне. Хотелось заткнуть уши и бежать.
— А вы того… с детьми умеете? Ну, это… — вдруг очнулся от собственных мыслей Степан, в панике сообразив, что перед ним стоит девушка, которая потенциально может справляться не только с уборкой. Он уже боялся того, кто голосит в его прежде тихой холостяцкой берлоге.
— Я как-то очень некстати стал отцом, если вы понимаете. И понятия не имею, что делать с ребёнком. Я вам заплачу! Вы можете поработать няней?.. Умоляю! Станьте моей няней?
Девушка звонко засмеялась.
— Бррр! Конечно же, я имел в виду его няней, — поправил себя Стёпа и указал пальцем в глубину квартиры.
— Ну, давайте посмотрим, — согласилась девушка. — Меня зовут Лилия.
— Меня просто: Степан!
Лилия засмеялась в кулачок. С любопытством осматриваясь в новом для себя пространстве, прошла в комнату с малышом. Увидев ребёнка, лежавшего в корзинке, она тут же подбежала и вынула его из пелёнок.
— Нужны чистые пелёнки, ползунки или памперсы. Я помою этого карапуза. А вы приготовьте полотенце и освободите стол для пеленания. Да! Ребёнок не может спать в корзине!
— Но у меня нет ничего!
— Как нет!
Лиля стала оглядываться по сторонам и тут же увидела в углу комнаты глубокое квадратное кресло с подлокотниками.
— Вот. Вот здесь он может временно спать.
Девушка ловко взяла младенчика под живот и, засунув под кран с тёплой водой, ловко обмыла его со всех сторон. В воздухе ещё носился слабый запах детских «какулек», но ребёнок был чист и доволен, как ангел. Стёпкино полотенце, белое как снег, ещё совсем новое, ему очень шло. Что папашу совершенно не радовало. Он понимал, что совсем скоро этот предмет превратится в непрезентабельную детскую тряпку и весь лоск холостяцкой квартиры с её стерильностью и минимализмом улетит ко всем чертям. Жизнь его превратится в ад!