Синеухий эльф Скотина
Шрифт:
— Опять будешь плакаты рисовать?
Скотина ловко запрыгнул на стол и положил лапку Бабе Яге на плечо:
— Нет, Яга, не плакаты. Совсем не плакаты! Одевайся, кстати. Будем сказочный народ собирать. Поедем в парламент, поведаем народным избранникам, как с нашим братом обходятся.
— Че? — переспросила Баба Яга.
Скотина надулся:
— Не «че», а давай быстрее!
Им долго не хотели продавать билеты на поезд, придирчиво рассматривали паспорта, куда-то звонили, выясняли, куда и зачем они едут. Скотина, Бука и Бабка отвечали честно: едем, мол, правду искать. Очередь сзади начала роптать: да продавайте уже им билеты, дуракам сказочным этим! Кассирша поворчала и сдалась. С заветными желтыми билетами наши герои отошли в сторонку.
На длинную тощую старуху и двух карликов возле нее люди смотрели с неясной тревогой и почему-то сразу хватались за карманы. По радио объявляли о прибытии и отбытии поездов. Пахло шаурмой, которой торговали усатые кавказцы, и кислым пивом, которое продавали толстые тетки в русской национальной одежде.
— Давноть не вояжировал… — буркнул Бука.
— Надо, надо, за правое дело боремся! — сказал Скотина. Он вдруг увидел кого-то в толпе и нырнул в людскую массу. На перроне возле автомата с поп-корном стояла девочка, чумазая, в грязном платье и стоптанных башмачках. От нее неприятно пахло, но лицо у нее было удивительно приятное, белое, а глаза — не по возрасту мудрые и печальные. В руках девочка сжимала увядший красный цветок. Скотина подбежал к ней и дернул за рукав ободранного платьица:
— Настя, привет!
Девочка вздрогнула, заоборачивалась, потом догадалась посмотреть вниз. Лицо ее тронула мимолетная улыбка:
— Скотинушка, здравствуй. Ой, только подумать: тридцать лет не виделись. А ушки-то, ушки твои, такие же синие, как раньше, когда в школе учились…
— Что есть, то есть! — признался, покраснев, Скотина и сделал комплимент: — Смотрю, твой цветочек такой же аленький.
А мы тут, знаешь ли, акцию протеста решили организовать, указать людям на проблемы, которые преследуют нас, сказочных существ.
— Все также мудреными словами говоришь, у людей перенял, — мечтательно улыбаясь, сказала Настенька. — Талантище. — Она, кажется, не совсем понимала или не хотела понять, о чем Скотина толкует. — Ой, как хочется все вернуть, деньки те светлые, школьные… да, Скотинушка?
— Права едем отстаивать, — сказал Скотина, насторожившись. — А ты чем тут занимаешься? Поехали с нами! Ты ж это… тоже сказочный персонаж!
— Ой, не могу я, Скотинушка, — ласково ответила Настя, прижимая к груди аленький цветочек. — На жизнь я тут зарабатываю. Проститутка я, Скотинушка, самая распоследняя, вокзальная.
Скотину словно холодным душем окатило:
— А ну не сметь! Не сметь! — закричал он, сжимая кулачки. Люди вокруг стали оборачиваться. Настенька как-то сразу сжалась в комочек, наклонила голову и умоляла эльфа:
— Скотинушка, не надо, ну перестань ты, получилось так, кушать-то хочется, ну что тут такого, кому мой цветочек нужен, кроме меня самой?
— Не сметь!!! — заревел Скотина, и уши его почернели. Он схватил Настю за белую ладошку и с небывалой для такого крохотного существа силой потащил девочку к кассе. Настя пробовала сопротивляться, но куда там! Попкорн, рассыпанный на полу, скрипел под ногами, будто прощаясь.
Скотина растолкал очередь и, оказавшись у окошечка кассы, подпрыгнул и кинул кассирше деньги. Кассирша удивленно хлопала ресницами. Народ сзади потрясенно молчал. У Скотины был такой страшный вид, что никто не решился его остановить.
— Еще один билет дайте, — не терпящим возражений голосом произнес эльф.
Поезд тревожно стучал по рельсам: тук-тук, тук-тук, тук-тук… Проводница уже выключила свет, стало темно и почти тихо, только в другом конце вагона кто-то тягуче всхрапывал, что та лошадь, а потом надолго умолкал. Бука лежал на своей полке и смотрел в окно на проносящиеся мимо березы и сосны. Внизу всхлипывала Настенька и что-то успокаивающее шептала ей Бабка Яга. Настя доверчиво положила голову старухе на колени, и та расчесывала ей волосы своими длинными скрюченными пальцами.
Зашевелился на своей половине полки Скотина: они спали с Букой валетом. Для маленьких существ места на полке было предостаточно.
— Бука, ты спишь?
— Не сплю. А ты спи, спи, не боись, все хорошо получается… — ответил Бука.
— Ты правда думаешь, у нас выйдет?
— А как же иначе, Скотинушка? Если есть Бог на свете, все у нас как надоть будет…
— А вдруг не выйдет?
— Ну не выйдет, так не выйдет, зато погуляем на всю катушку, друзей старых увидим…
Успокоившийся Скотина задремал. Бука, тайком жуя мухоморы, смотрел в окно и вспоминал Филю. Как он там? Мамка его, вредная тетка Ада, не затиранила ли мальчишку?
Филя долго ждал возвращения Буки, бродил по двору словно потерянный. Тетя Ада заволновалась: что с ненаглядным сыночком, не заболел ли? Она таскала мальчишку по врачам, но все врачи как один заявляли, что Филя полностью здоров. Просто возраст такой. Переходный.
— Какой такой переходный? — возмущалась тетя Ада. — Ему-таки всего десять лет!
Вернувшись в родной двор, Филя подошел к Наташе и спросил, не видела ли она Буку. Девочка почесала нос и сказала:
— Он вроде с Сатиной дружит, пойди к нему и спроси!
Филя посмотрел на дом Скотины, которого даже днем не касался солнечный свет, и внутренне содрогнулся. Но только внутренне: он был смелый мальчик. Филя поправил на носу очки и смело пошел к избушке Скотины. Избушка стояла, повернувшись к мальчику задом, и толстыми неопрятными лапами рыла землю. С крыши, как сосульки, свисали наросты какой-то плесени, стены обросли седым мхом.
— Избушка, избушка! — крикнул Филя и осекся: во рту запершило. Он прочистил горло и повторил: — Избушка, избушка! Повернись к гаражам задом, а ко мне передом!
Избушка надолго задумалась, но все-таки повернулась. Из скрипящей, хлопающей на ветру двери пахло чем-то неприятным. Филя зажал нос рукой и шагнул вперед. Внутри было темно и пустынно. На русской печке в беспорядке стояли пустые горшки и закопченные кастрюльки, на неубранном столе громоздились завалы грязной посуды. Большущий паук оккупировал пространство у печки. Филя до смерти боялся пауков, но все же подошел к паутине и громко позвал:
— Есть здесь кто-нибудь?
Тишина в ответ.