Сингэ сабур (Камень терпения)
Шрифт:
Автор благодарит
Поля Очаковски-Лорана
Кристиан Тьолье
Эмманюэль Дюнуайе
Марианн Деникур
Сорайю Нури
Сабрину Нури
Рахиму Катиль
за помощь и поэтическое видение.
Атик
Горит Восток зарею новой! — наивно хочется воскликнуть, думая о том, какие великолепные образцы современной прозы сегодня приходят из исламских стран. Сколько внутренней красоты, экзотики, страсти и подлинно человеческого содержания! Современная западная литература, погрязшая в постмодернистском анализе индивидуалистических комплексов, не выдерживает сравнения. И вновь — ex Oriente lux…
Но расхожий набор красивых цитат тут же замирает на устах.
Он звучит кощунственно.
Великому мастеру эпического романа Салману Рушди всерьез угрожали исламские фундаменталисты, и жить он вынужден совсем не в тех краях, о которых так замечательно пишет. Иранец Мохсен Махмалбаф, до того как опубликовать первый роман, успел отсидеть в тюрьме, и сегодня еще некоторые его фильмы на родине запрещены цензурой. И даже в относительно спокойной, европеизированной Турции ее национальная гордость, нобелевский лауреат Орхан Памук подвергся судебному преследованию за то, что высказался о геноциде армян в начале прошлого века.
Примеры можно продолжать. Но что уж говорить об Афганистане — родине Атика Рахими: оттуда давно уже приходят только страшные известия.
Заря Востока — заря кровавая, свет, льющийся оттуда — зарева от взрывов, ночные пожарища, сеющие ужас. Именно этим страшным светом озарено большинство значительных произведений «новой восточной литературы», именно своей страшной жизненностью они захватывают читателя.
Если взглянуть на судьбу Атика Рахими, писателя еще довольно молодого, он может показаться счастливчиком. В 2004 году он экранизировал собственный роман «Земля и пепелище» — и роман, и фильм были его дебютами. Фильм собрал целый урожай призов: приз за лучшую режиссуру и приз экуменического жюри на фестивале в Братиславе, премия программы Каннского фестиваля «Особый взгляд», премия ФИПРЕССИ на кинофестивале в Осло — и это еще не все. А «Камень терпения» — небольшая книга, которую читатель держит в руках — в 2008 году получила Гонкуровскую премию, одну из самых престижных в литературном мире не только Франции, а и всей Европы, — теперь перед этой книгой открыты двери ведущих европейских издательств.
Но… и тут расхожие хвалебные фразы тоже замирают на устах.
Атик Рахими эмигрант. Он родился в 1962 году в Афганистане, в семье убежденного монархиста-патриота, и учился во французском лицее в Кабуле, где влюбился в кинематограф вообще и во французский в особенности. «Ни одна страна в мире не переживала всего за сорок лет смену всех мыслимых и немыслимых политических режимов», — скажет он позже, а в 1973 году, после того как возглавляемый Мухаммедом Даудом переворот сверг афганскую монархию, его отец попадает в тюрьму. Проходит пять лет, и снова переворот: леворадикальные силы, в числе которых бывшие друзья Дауда, свергают его самого. Теперь у власти коммунисты, в страну входят советские войска. Как ни парадоксально, семья после этого живет лучше: родной брат Рахими — коммунист, приветствующий насаждение советских порядков. Зная о фанатическом увлечении Атика кинематографом, он изо всех сил уговаривает того ехать на стажировку во ВГИК. И ВГИК дает грант на обучение. Казалось бы, чего еще желать?
Но к советскому кино Атик Рахими интереса не питал. Он отказывается от гранта во ВГИКе. И в 1984 году получает политическое убежище во Франции.
Поистине через его семью прошел весь политический грозовой фронт, по сей день сотрясающий Афганистан. Его отец сейчас живет в США с одной из своих дочерей — сестер Атика; вторая дочь предпочла остаться в Кабуле. А вот брата-коммуниста убили в 1989-м, когда советские войска уходили из Афганистана: солдаты Хекматияра, выступившие против просоветского режима Наджибуллы, устроили резню; одной из жертв стал и брат Атика Рахими.
Об этой трагедии Атик Рахими узнал только год спустя. В Афганистане, откуда он давно уехал, снова шла гражданская война, и известие о смерти брата было лишь одной из многих доходивших оттуда «похоронок». И его первый роман «Земля и пепелище», написанный на родном язык, рассказывает об ужасах афганской жизни, через трагедию одной семьи (дедушка Дастагир с глухим внуком идут в район каменноугольных шахт, где работает сын Дастагира Мурад: они должны сказать ему, что после бомбовой атаки на деревню в семье больше не осталось живых), но ведь именно в них, локальных трагедиях, вся кошмарная огромная трагедия несчастного Афганистана и его народа, оказавшегося заложником разнообразных воюющих кланов.
«Почему «Камень терпения» вы написали по-французски?» — спросили у писателя. «О запретном я могу сказать только на чужом языке», — ответил он. Запретные темы в исламском Афганистане — это внутренние отношения в семье (ислам строго регламентирует их), мужчина и женщина, секс. Не говоря, конечно, о политических табу — это уже постоянная тема Рахими: угнетенный, несчастный, не сознающий своего унижения афганский народ.
В романе два героя: лежащий в коме молодой моджахед и его жена, самоотверженно ухаживающая за этим безмолвным полутрупом. Именно ее глазами читатель видит всю беспросветную картину повседневного быта афганской деревни, раздираемой боями, вздрагивающей от танковых залпов и ночного собачьего воя. Ее устами Атик Рахими рассказывает о тяжелой доле афганских женщин, становящихся женами «героев», — а вот он, герой, помирает, лежа у стены, раненный своим же подельником в нелепой драке.
И все-таки, даже невзирая на зловещую гиньольность финала, это — роман о любви. О той любви, какой она могла бы быть у этой красивой молодой пары — яркая, чувственная, праздничная… не будь этой гражданской войны, этой вечной борьбы за власть, не будь в обществе глупых табу и жестоких древних законов мусульманской деревни.
Рекомендуя российскому читателю книгу Атика Рахими, надо напомнить ему: писателю сейчас только сорок семь. Он уже по праву занял важное место в плеяде писателей с Востока, пишущих о покинутой ими родной земле. Имя, продолжающее знакомить вас с новой литературой об Афганистане, выбрано не случайно. Мы вправе еще многого ожидать от Атика Рахими.
Дмитрий Савосин