Сингулярная любовь
Шрифт:
— Ну, мало ли чего немец скажет! Разбили-то за считанные дни! — запальчиво высказался.
— Это потому, что прогресс — неостановим! Один французский эксперт объяснил это неожиданностью и новым качеством военного применения авиации и блиндированной техники.
— Которую, кстати, туда Россия предоставила! Наши парни турок громят-то! — с неожиданным пафосом вдруг провозгласил упитанный заместитель.
— Не Россия, а Воронцов — поправил его американец. — И руководство вашей партии, кстати, планировало его за это всемерно осудить, как только война начнётся.
— Постойте, Сэм, — обращаться к американцу по имени дозволялось только главному
— Они опасались утечки. Указания планировалось разослать лишь накануне войны. Но та неожиданно началась раньше.
— А потом почему не прислали?
— Во-первых, поддержка этой войны российским обществом оказалась неожиданно сильной. И стало ясно, что сыграть на фразе «разумные люди обходятся без войн» не получится. А во-вторых, наш оппонент Воронцов сыграл на опережение. В первый же день военных действий в газетах появилась целая серия интервью с ветеранами «Общества содействия прогрессу и гуманности», в которых они все как один вспоминали о традициях поддержки народов, угнетённых турками.
Тут он сделал паузу для глотка виски.
— А ведь ваша партия из этого Общества выросла, многие из нынешних ваших руководителей выросли на их статьях и речах. Так что на следующий день уже губернские газеты пестрели высказываниями прогрессистов с поддержкой Балканского Союза.
— Красиво! — оценил толстячок.
— Да, Воронцов и его люди умеют играть. Что жаль, нам бы с вами противника послабее.
— Почему? — наивно поинтересовался секретарь.
— Не знаю, как вы, господа, а я лично работаю на результат. Мне нужна не красивая игра, а победа. За неё мне платят.
Тут американец снова прервался на глоток виски, затем изучил карты, подумал и сделал ход.
— И вот лёгкая победа нам как раз не светит. Он обыграл нас с общественным одобрением здесь, а теперь он борется за контроль над вашей партией.
У толстяка от этих слов даже сигара из рук вывалилась.
— А это вам откуда известно? — завопил он. — Откуда?! Вам что, лично «Американец» докладывался?
— Нет, Пётр. Но я же здесь не сам по себе. Есть у нас люди в столицах. За последний месяц вдруг выяснилось, что там вербуют отдельных функционеров партии. Причем работают тонко и разнообразно. Кого-то немудряще подкупают, применяли и шантаж к тем, кто занимался чем-то неблаговидным. И откуда только раскопали, да так быстро? Третьих переманивали, предлагая карьерный рост или, напротив, место в Холдинге Воронцова, — тут американец изменил тон на глумливый, — где можно будет по-настоящему содействовать прогрессу. В общем, они начали собирать информацию о руководстве партии.
— Господи! — всплеснул руками Александр Иванович. — Ну а методы вербовки-то вам откуда известны?
— Видите ли, дорогой мой мистер Кротов, некоторые из тех, к кому подходили люди Воронцова, были за некоторое время до этого завербованы нами! — тут мистер Честней торжествующе усмехнулся. — И они побоялись не донести. И вам я это рассказываю не просто от нечего делать, а чтобы донести важную мысль. Скоро и вокруг вас начнутся шевеления. На вас будут собирать информацию, так что будьте осторожнее. Не дайте им посадить вас на крючок. Вы очень важны для нас!
Новая пауза, глоток виски и очередной ход
— К сожалению, вы ещё более важны для Воронцова.
— Не верю! Все эти столичные считают нас чем-то вроде медведей в берлогах! — с горечью выкрикнул толстячок. — Они могут прийти на нас поохотиться. Сгрести тут гигантский куш. Но никогда не посчитают равными.
— Именно. Они не предложат вам справедливой доли того куша, что собираются сгрести. И их надо заставить!
— Да что за куш, право слово? Для Воронцовых всё, что они тут могут поиметь — сущие копейки! — так же запальчиво произнёс секретарь, явно не замечая противоречия между своими двумя последними репликами, после чего дотянулся до графина с водкой, наполнил по чарке себе и руководителю, чокнулся с ними, после чего они залпом выпили.
Секретарь же продолжил воздерживаться от выпивки до конца игры.
— Господа, вы просто не в курсе того, почему меня сюда прислали. Нет, вы знаете цель, но о причинах мы пока не говорили.
Сэмюэл Честней допил остаток виски и снова наполнил стаканчик.
— Видите ли, ваш Воронцов выглядит королём делового мира. Его Торговые дома, предприятия и банки имеются по всему миру. И лишь немногие знают, что это — фикция. Вот уже два года, как все его предприятия в Европе превращаются в вывески. Им не принадлежат даже здания, в которых они находятся. Всё, всё господа продаётся, и тут же снова берётся в аренду. Склады и магазины полны товаров, работают заводы и фабрики, но на самом деле под залог этих активов уже набраны кредиты. — Американец оглядел ошарашенных известиями иркутян и продолжил: — Если бы не другие страны, можно было бы сказать, что Воронцов уже банкрот.
— Дру… — тут голос здоровяка дал петуха, он налил себе водки, выпил и продолжил: — какие другие страны?
— Правильный вопрос! Формально, для ближнего круга ваш «Американец» всё объясняет грядущей скорой войной в Европе. Дескать, страхуется от потерь. Но мой босс в это не верит. Анализ действий мистера Воронцова показывает, что все средства он вкладывает в Азию и Соединённые штаты.
— А в Россию?
— Здесь он тоже вкладывается в основном в «Русский Фронтир». В Восточную Сибирь, джентльмены. А это — Азия. И самый центр его вложений тут, в Иркутске!
— Вы не боитесь нам это рассказывать? — спросил толстяк подвыпившим голосом. — Ведь мы можем и с ним договориться, вы-то нам даже малой доли того куша не обещаете!
— Не боюсь, мистер Замятин! И даже не потому, что на каждого из вас у меня уже имеется крепкий «крючок», нет. Есть другие резоны.
Он снова сделал глоток виски.
— Во-первых, вам нечего ему предложить, кроме как «мы не будем мешать». А это — слабая ставка. Он просто вас сменит. И, судя по тому, что его агент, ну, этот журналист из Новониколаевска, который собирал материал для книги, прекратил тут вынюхивать, Воронцов даже не будет вам благодарен за предупреждение о врагах. Он уже знает, кто и как работает против него.
Секретарь при этих словах вздрогнул всем телом.
— Не бойтесь, мы вас защитим! — покровительственно произнёс американец. — Всё продумано! В понедельник вы получите телеграмму об учреждении Восточно-Сибирского комитета вашей партии. А через неделю-другую соберутся делегаты и проголосуют за вас. В результате на пять лет ваши места будут закреплены за вами. И снять вас смогут, только если всплывёт что-нибудь неблаговидное.
Он усмехнулся, намекая на что-то, известное ему и гостям и, выделяя интонацией, повторил строки из партийного Устава: «По дискредитирующим обстоятельствам».