Синий дракон
Шрифт:
В этот момент к ней приблизился оратор, сочувственно пожал руку и сказал несколько слов. Кряжимский посмотрел в их сторону и пожал плечами.
— Жена, я полагаю, — ответил он.
— Последняя, — вдруг услышала я слева от себя язвительный женский голос. — Увы, теперь это действительно последняя. Бедному Федору Сергеевичу уже не до женской красоты…
Я обернулась — рядом стояла невысокая полноватая женщина в черном брючном костюме. Ее крашеные темно-каштановые волосы были коротко пострижены, в ушах блестели крупные золотые сережки. На слегка обрюзгшем, но ухоженном лице застыла презрительная, совсем не подходящая к случаю гримаса.
— Простите? — сказала я, словно не расслышав. Мне пришло в голову, что будет нелишним, если эта дама разговорится.
Она посмотрела на меня без особого интереса, но, видимо, желание высказаться распирало ее. Женщина повторила:
— У Федора Сергеевича за его бурную жизнь было четыре жены. Эта — последняя. Я даже не помню ее имени. Бедная глупышка, она, наверное, рассчитывала, что после смерти мужа будет купаться в золоте! Нет, конечно, что-то ей перепадет, но, насколько я знаю этих акул, достанутся ей жалкие крохи…
— Под акулами вы подразумеваете… — начала я.
— Да-да, все окружение Жмыхова, его компаньонов, советников и прочую шваль. Эти своего куска не упустят. Хотя на примере Федора Сергеевича можно убедиться, что иногда они этим куском давятся… Зато даже хоронят их не там, где всех прочих — выгода и тут налицо.
— Кажется, вы немного сердиты на покойника? — сочувственно заметила я.
— Сердита? — задумалась женщина. — Да уже, пожалуй, нет. Все давно перегорело. Хотя кое-какие причины сердиться у меня есть. Я — первая жена Федора Сергеевича.
— Ax, вот как! — натянуто улыбнулась я. — Простите, я не знала.
— Меня тут немногие знают, — подтвердила женщина. — Жмыхов счел нужным расстаться со мной, когда пошел в гору. Я не удовлетворяла его растущим запросам. Согласитесь, для женщины это очень обидно. Вначале я была готова лезть на стенку. Ревниво следила за его карьерой и ошеломляющим успехом. Потом успокоилась. В конце концов, у меня есть свое гнездо, с голоду я не умираю, а впереди нас всех ждет одно и то же… — она кивнула в сторону разверстой могилы. — Теперь-то мы с Федором Сергеевичем квиты. Пожалуй, я даже в выигрыше. И хотя мне не прислали приглашения, явилась по собственной инициативе. Все-таки мы с ним не совсем чужие.
— Да-а, ужасная смерть! — вздохнула я. — Не дай бог никому!
— Это как посмотреть, — возразила первая жена. — Говорят, он умер мгновенно. Между прочим, не всем выпадает такой шанс. Когда моя мама умирала, мне казалось, что я умираю вместе с ней.
— Да, это очень тяжело, — согласилась я. — Но все-таки смерть старого человека — это одно, а вот такое зверское убийство… Вы не знаете, милиция напала на след?
— Откуда же мне знать? — возмутилась женщина. — Но можно предполагать, что они будут последними, кто нападет на след. Если он к тому времени еще останется — этот след. Скорее всего те, кто заинтересован, уже ликвидировали все следы…
— А как вы полагаете, кто заинтересован в смерти Жмыхова? — спросила я.
Женщина ответила не сразу. Снова грянул оркестр, и звон меди мешал разговаривать. Возле могилы произошло какое-то движение — гроб, подхваченный дюжими молодцами, проплыл по воздуху и стал медленно опускаться в свое последнее пристанище. Послышались рыдания. Телохранители — квадратные парни в черных костюмах — теснее сомкнулись вокруг могилы, скорбно, но зорко поглядывая по сторонам.
— Вот и закончил ты, Федя, свой земной путь! — задумчиво произнесла моя собеседница, а потом, обернувшись ко мне, с прежней интонацией сказала:
— А кому Федина смерть выгодна? Да мало ли! Но, как ни странно, в первую очередь она выгодна его двоюродному брату и компаньону Карманову Гришке. Только его самого чуть не ухлопали — вроде не вытанцовывается такой вариант… Хотя все может быть — в наше-то время! Тем более теперь все управление активами компании переходит в простреленные Гришкины руки — от одной этой мысли раны должны заживать быстрее!
— Он не слишком тяжело ранен? — поинтересовалась я.
Первая жена Жмыхова пристально посмотрела на меня.
— Для человека из команды Федора вы не слишком-то хорошо осведомлены, — подозрительно сказала она. — Как вы тут оказались? Вы не из прокуратуры?
— Что вы! — возразила я. — Из газеты.
— Папарацци, значит, — с отвращением произнесла женщина. — Как я сразу не догадалась! Знаете, милочка, поищите-ка другой объект для своих упражнений. У меня нет никакого желания выворачивать перед вами свое грязное белье!
— Не сомневаюсь, что белье у вас как раз чистое, — заметила я. — А меня интересуют не сплетни, а убийство человека. Сами же говорите, что милиция вряд ли возьмет след.
— А может, оно и к лучшему, — поджав губы, отрезала женщина. — Эти люди ворочают миллионами, решают человеческие судьбы, мир, по сути, принадлежит им. А вы тычете им в нос милицией, общественным мнением… Кишка тонка! Я считаю — бог им судья!
— Да, зря Федор Сергеевич так с вами поступил! — сказала я, качая головой. — Вы бы органично вписались в его команду. Может, он и жив был бы до сих пор…
Она смерила меня уничтожающим взглядом.
— Если бы я была здесь хозяйкой, вам, грязным ищейкам, здесь места не было бы! — убежденно заявила безутешная вдова. — Удивляюсь, кто вас сюда пустил?
На нас стали оглядываться, и мне даже показалось, что один из великанов-охранников собирается подобраться к нам поближе. Кряжимский тоже это заметил и, деликатно оттеснив меня в сторону, почтительно расшаркался перед первой женой Жмыхова.
— Вы нас не правильно поняли, — проникновенно сказал он. — Мы с коллегой из экономической газеты… Приношу свои соболезнования!
Он поцеловал ошеломленной женщине руку и ретировался, увлекая меня прочь из траурной толпы. Мы быстро прошли по тропинке, свернули в сторону и, скрывшись за деревьями, оказались вне поля зрения зорких охранников.