Синий дым
Шрифт:
Крепкий кремниевый панцирь прикрывал ее от всяких неожиданностей и опасностей. Вокруг шарообразного тела торчал густой лес длиннейших игл-антенн, переплетенных в тончайшие кружева. Каждая игла была пронизана миллионами ветвящихся обнаженных нервов.
Она не могла передвигаться, да в этом и не было нужды: в морской воде было достаточно пищи, а пульсирующие кана.лы связи соединяли множество подобных шаров, разбросанных по Мировому океану, в один гигантский мозг Ноа.
Она лежала на дне, наполовину зарывшись в белый диатомовый ил. Антенны, нацеленные в биофон, ловили малейший
Хоровод продолжался, странные создания проплывали мимо, рождались и умирали, уступая место другим, - а кремниевые шары неизменно и бесстрастно следили за каруселью эволюции, стараясь найти причины и следствия каждого изменения, предугадать многозначные ходы приспособления, проникнуть в тайную тайн превращений живого вещества. Разбросанные по мелководью и глубинам ячейки Ноа копили Знание.
Море не помнило своих ошибок и удач. Беззаботно продолжало оно игру, перебирая цепочки случайностей.
И только великий Ноа помнил все, выбирая из хаоса прямые закономерностей.
Ибо длился Первый Круг - круг Созерцания...
Все вершилось медленно, очень медленно - миллионолетние геологические эпохи проносились и затихали короткой рябью. Вода сжимала землю, и от чудовищных сил сжатия плавились недра. Твердь вспухала, заставляя отступать море, и застывала неровными пятнами материков. Мертвыми надгробьями из базальта и гнейса высились они среди живого океана.
Жизнь переполняла океан. Колыбель становилась тесной. Место в ней доставалось боем.
Это случилось, когда базальтовый суперматерик занимал почти пятую часть поверхности планеты и первый "десант" зоофитов в поисках жизненного пространства высадился на береговые скалы.
Нина почувствовала голод.
Напрасно напрягались слабые мышцы, прогоняя сквозь организм морскую воду-пищи в ней почти не оставалось после тысяч прожорливых существ, снующих рядом.
Чувствительность антенн падала. Память гасла. Мозг засыпал.
Она еще ждала привычной подсказки, очередного хода звездного предопределения, но нейтринные структуры молчали. Неведомый импульс исчерпал себя давным-давно.
Оставалось одно - действовать самой, используя накопленное знание.
Впервые за десятки эпох она отключилась от биофона и замкнула энергию в себе. Голубое облако окутало мозг, и он снова заработал остро и ясно.
Сначала надо было освоить движение.
Усилием воли Нина убрала две перемычки в двойной спирали нужного гена и подождала пока изменение не зафиксируют все клетки. Подумав, ускорила жизненный ритм в десять раз.
Потом снова включилась в биофон.
Уже через несколько поколений мелкие иглы опали, раскрошились, а на оставшихся появился плотный мускульный слой. Пришло время, и на белом песке зашевелился клубок фиолетовых щупалец, веером расходящихся от упругого желтого шара, прикрытого кольчугой тонких костяных пластинок.
Нина позавтракала подвернувшимся соседом и снова почувствовала голод. Ей пришлось несколько раз приниматься за еду, пока она не догадалась в чем дело - ускоренный жизненный цикл увеличил расход энергии, и чтобы существовать в этом ритме, придется беспрерывно есть.
Нина замедлила ритм.
И немедленно ощутила толчок тревоги. Откуда-то сверху падала большая темная масса. Намерения неизвестного рогатого зверя не оставляли никаких сомнений.
Ей удалось вовремя заменить цвет, и чудовище пронеслось мимо. Тем не менее после нападения она потратила несколько десятков поколений, чтобы вырастить сильный электроразрядный орган. Это было не очень удобно, зато достаточно надежно.
Покончив с волнением первого самостоятельного приспособления, Нина вытянула в сторону гибкие ветвящиеся лучи и погрузилась в привычное созерцание.
Было время отлива, и сквозь неглубокий слой воды сквозило фиолетово-красное солнце. В инфрасвете протуберанцы солнечной короны шевелились, как щупальца. И Нину вдруг вопреки благоразумию потянуло туда, к солнцу -- словно на серо-синем песке неба трепетало ее собственное зовущее повторение.
Так начался Второй круг...
* * *
Увлечение возможностями самостоятельных решений, новизной осмысленных действий прошло быстрее, чем хотелось. Время теперь летело стремительно, и угадывать его неожиданные повороты становилось все труднее.
Очень скоро стало ясно, что щупальца, нужные для охоты; и движения, не смогут заменить чувствительных игл-антенн. Нервные центры, омытые полноценными соками сытого организма, жаждали огромной работы, но получали от притупленного восприятия жалкие крохи.
Связи между клетками великого Ноа, рассеянными по планете, непоправимо рвались. Разные условия в разных концах всемирного моря вынудили собратьев облечь себя в разные организмы - единство Ноа перестало существовать.
Напрасно Нина до боли напрягала энергетические папулы - вместо стройного и чистого хора неслась сквозь биофон разноголосица противоречивых желаний.
– Глубоководные требовали возврата к прошлому, звали за собой в черные пучины, недоступные изменениям - чтобы сохранить до лучших времен хотя бы то, что уже добыто миллиардолетиями Созерцания.
Другие звали рассеяться по наиболее приспособленным организмам, используя их тела как транспорт, защиту и питающую машинку,-продолжать бесконечное накопление
Знания, повторяясь в избранных единицах неразумных поколений.
Нина вслушивалась в сумятицу голосов и призывов, сознавая неизбежность будущего. Ей совсем не хотелось быть утолщением возле мозга осьминога или добавочным корнем ламинарии.
Она вновь и вновь переживала свое первое движение: легкое напряжение щупалец-тело послушно поднялось вверх, едва уловимое сокращение мышц - тело передвинулось вбок, дрожь расслабления-тело опустилось на песок. Три внутренних приказа, три внутренних исполнения - но она передеила так много...
А когда наступал отлив, солнце тянуло к ней горячие красные щупальца, пронизывало мутную воду щекочущим теплом радиации, раждая в крови смутную музыку странных стремлений.
В мозгу дремало Знание. Нине хотелось действия, борьбы, победы - ведь тайная тайн развития - живая энергия изменчивости была подвластна Воле Разума.