Синий олень. Трилогия
Шрифт:
Таня с детства неосознанно ощущала отношение к себе окружающих, а вот душа Славки неизменно оставалась для нее закрытой. Она страдала, томясь извечным женским сомнением: любит – не любит?
Из большого зеркала в прихожей на нее смотрела высокая тоненькая девочка-подросток с прямыми жидкими волосами и просто очерченным лицом. Но можно ведь было слегка подвести глаза, подчернить брови, и взгляд тогда приобретал тот самый загадочный шарм, которому французы придают такое большое значение. Если б только не этот проклятый пионерский
Почти весь свой четырнадцатый день рождения Таня не выпускала из рук тоненькую книжицу, на обложке которой под изображением Ленина в профиль было написано:
Устав ВЛКСМ.
За обедом, в ванной и в туалете, она бормотала, заучивая и повторяя вслух: «Комсомолец обязан быть…». Только вечером, когда взрослые и дети ели огромный торт, купленный Натальей по случаю дня рождения дочери, Таня спрятала устав в карман халата, чтобы не испачкать его кремом.
Утром она сунула комсоргу класса Леве Кручинину отпечатанную на отцовской машинке характеристику:
– На, подпиши.
– Чего подписать?
– Характеристику – хочу поступать в комсомол.
– А, ну, давай, – он подписал и с уважением спросил: – У вас печатная машинка дома, да?
– Даже две, – кивнула она, забирая характеристику. – Если тебе что-то надо, я напечатаю.
– Здорово! А можно мне самому к тебе зайти постучать?
– Конечно.
На большой перемене Таня твердым шагом зашла в комитет комсомола. Комсорг школы Глеб Сорокин, обсуждавший что-то со старшей пионервожатой Юлей Измайловой, замолчал, вопросительно посмотрев на девочку. Поздоровавшись, она положила перед ним заявление.
– Это что у тебя? – он близоруко прищурился, потом начал читать вслух, но не все, а главные фразы: – … прошу принять меня в ряды… гм. Подожди, а тебе сколько лет?
– Вчера исполнилось четырнадцать, – со спокойным достоинством ответила девочка.
– Что ж, оставляй заявление и начинай действовать. Нужно иметь рекомендацию, – Глеб загнул один палец, характеристику комсомольской ячейки класса, – второй палец, – характеристику от классного руководителя, можно в устной форме. А третье, – он с улыбкой развел руками, – это, конечно же, знать устав и быть политически грамотной. Когда будешь готова, мы обсудим тебя на открытом комсомольском собрании и решим, может ли комсомольская организация школы дать тебе рекомендацию. И после этого уже райком комсомола должен решить, достойна ли ты пополнить ряды Ленинского комсомола. Все ясно?
Таня, спокойно дождавшаяся, пока он закончит, кивнула:
– Ага. То есть, нет. То есть, у меня уже все есть.
– Что все?
– Характеристику мне комсорг класса подписал, рекомендация у меня тоже есть – вот, возьми. Устав я весь наизусть знаю и политическую обстановку тоже. Можно меня на сегодняшнем собрании принять?
– Как это? Нет, что ты – сегодня мы должны обсудить семь человек, мы этот вопрос заранее внесли в план повестки собрания. И что ты так спешишь – тебе только вчера исполнилось четырнадцать. Тут с бухты-барахты нельзя, комсомол – дело серьезное.
– Я уже давно все обдумала, – ровным голосом произнесла Таня.
– Подожди, Глеб, – неожиданно вмешалась молчавшая до сих пор пионервожатая Юля, – у нас Бойко и Семенова корью заболели, так что только пять человек получается. Ларионова из райкома приедет, опять начнет, как в прошлый раз: «Почему у вас основной процент поступающих – ребята из выпускных классов, плохо привлекаете седьмые и восьмые».
– Ты думаешь ее? – комсорг вопросительно посмотрел на пионервожатую, потом перевел взгляд на Таню и пожал плечами: – Не знаю. Устав-то ты знаешь? А как насчет международной ситуации?
– Я все знаю, – заверила она, – можешь хоть сейчас проверить, если хочешь.
– Да? Ну… скажем, например, кто такой Янош Кадар, знаешь?
– Генеральный секретарь Венгерской социалистической рабочей партии, – уверенно отчеканила Таня. – Родился в 1912 году в семье батрака, в 1931 вступил в подпольный комсомол, в 1937 стал членом…
– Ладно-ладно, скажи, чем большевики отличались от меньшевиков?
– После второго съезда РСДРП в 1903 году в Брюсселе произошел раскол партии на две фракции. Большевики настаивали на строгой партийной дисциплине, меньшевики выступали за союз рабочих с крупной буржуазией, их возглавляли Мартов и Плеханов.
– Здорово, – с невольным уважением, но еще колеблясь, Глеб посмотрел на стоявшую перед ним девочку в красном галстуке, – ну… я не знаю даже.
– Можешь еще спросить, – спокойно предложила Таня.
Пионервожатая Юля поддержала ее:
– Мне кажется, ее можно выпускать, Глебушка.
– Ладно, – решился он, приходи, – хотя… А характеристика от классного руководителя?
– От классного можно в устной форме, – возразила Юля, – сегодня ведь все равно все классные руководители будут на собрании, – она повернулась к Тане: – Ладно, мы тебя внесем в повестку вместо Семеновой. После Кемецкого сразу готовься выходить. Знаешь Славу Кемецкого?
Вся кровь отхлынула от Таниного сердца, но она не, моргнув и глазом, спокойно кивнула:
– Ага, знаю.
В эту ночь она спала очень беспокойно, и в голове ее мелькали какие-то странные слова:
Все, совершаемое Разумом имеет смысл. С целью сохранения тепла и предотвращения повреждений вы покрываете внешнюю ороговевшую ткань своей системы искусственной оболочкой. Это вполне логично, но неясно, почему многих Материков (чаще вида I) эти оболочки приводят в совершенно необъяснимое исступление.