Синий Шихан (Роман 1)

Федоров Павел Ильич

Пастушонка одолевал голод. Он еще на рассвете выпил чашку кузи жидкой кашицы из пшена, забеленной кислым молоком. После этого тридцать верст гнал барашков для гостей его хозяев. Вдруг его кто-то окликнул:

– Ты чего здесь делаешь, Кунта?

Пастушонок повернул голову. Перед ним стоял пастух казачьих табунов Куленшак, друг его покойного отца.

– Я смотрю, Куленшак-бабай, на этого верблюда, - почтительно поклонившись, ответил мальчик.

– Разве твои глаза никогда не видели верблюда? Разве мало их у твоего хозяина?

– Мне очень нравится этот верблюд, - упрямо проговорил Кунта.
–

Он всем нравится. На него все смотрят, кричат и смеются, значит, это самый лучший в степи верблюд. Я так думаю, Куленшак-бабай, что на этом верблюде вчера ночью мой хозяин Мирза Беркутбаев примчал себе четвертую жену. Поэтому и показывают его всем.

– Говори тише, если не хочешь, чтобы тебя услышали слуги Мирзы. Иначе у тебя вырвут язык и бросят собакам. Кто тебе, глупому мальчишке, сказал такой вздор. Правду говори.

– Сегодня ночью пастухи рассказывали, когда я спал под кошмой.

– Может быть, тебе это приснилось?

– Я тебя никогда не обманывал, Куленшак-бабай, - обиженно ответил мальчик и насупился.
– Хабар летит по степи, как птица, так говорят аксакалы. А еще они говорили, что идет погоня - много джигитов. Они будут резать род Беркутбаевых и жечь степь.

– Хватит болтать, Кунта. Ты ничего не слышал, ты ничего не знаешь, понял?
– сказал Куленшак и, строго посмотрев на мальчика, погрозил ему пальцем.
– А сейчас пойдем отсюда. Здесь обманывают бедный народ. Показывают верблюда за деньги, а ты можешь на него смотреть задаром в табунах твоего хозяина. Ты и твой брат, вы оба глупые, как два молодых барашка. Вчера твой брат Мурат нашел деньги и был богатый. А сегодня он такой же бедный, только красная рубашка осталась. Ступай разыщи его и приходи в мою юрту. Мне нужно поговорить с ним. Ищи его, он здесь.

Куленшак удалился. Кунта обошел все больше растущую вокруг белого верблюда толпу. Брата своего он разыскал на той стороне, где людей было меньше. Молодые парни - русские и киргизы - поворачивали и дергали хохотавшего Мурата, как куклу, а он, сдвинув на затылок старенькую казачью фуражку с голубым околышем, которую выменял здесь же за лисий малахай, добродушно улыбался и, чтобы поразить аульных сверстников своим богатством, вызывающе бренчал в кармане звонкими монетами. В этом наряде Кунта едва узнал брата. Это был он и не он. Кунта понял, что над Муратом все смеются, и ему стало обидно за брата. Пусть кто-нибудь посмеет посмеяться над тем, что у Кунты овчинные штаны, что он бережет, не надевает свою единственную рубашку. Зато какие сильные эти прокопченные на солнце плечи. Зато как он может стегнуть степного волка своим тяжелым сыромятным кнутом. Кунта раздвинул своим голым плечом каких-то мальчишек, подскочил к брату и, схватив его за рукав красной рубашки, сильно дернул к себе и, не говоря ни слова, потащил из толпы.

Мурат, увидев брата и зная его строптивый характер и такой же злой язык, чтобы не быть посмешищем товарищей и не желая ради праздника вступать в драку, покорно последовал за ним, выслушивая следующие сердитые слова:

– Ты, наверное, не сын нашей доброй матери, а сын коровы, которая обожралась травы и наложила ошметку зеленого дерьма, а ты вместо малахая надел его себе на глупую башку и не замечаешь, что над тобой все смеются.

– Ты сам, Кунта, дурак и забыл, что я охраняю деньги и на моей голове должна быть фуражка казаков.

Пусти старшего брата и не тащи его, как собаку за ухо. Ты не знаешь, кто такой твой старший брат?

– Я знаю, что мой старший брат глупее старой овцы, которая даже отнимает корм у своих ягнят. Я все знаю. Ты вчера нашел много золотых денег. Куда ты их дел?

– Ты сначала научись вежливости, потом говори со старшим братом о серьезных делах. Лучше сядем под эту арбу, а то мне жарко.

– От тебя водкой пахнет?
– свирепо и в то же время с некоторой завистью спросил Кунта.
– Ты пил водку?

– Почему богатому брату не пить водку?
– присаживаясь в тень под наполненную свежим сеном арбу, с достоинством проговорил Мурат.

– Ты что, на самом деле стал богатым человеком?
– несколько успокоившись, спросил Кунта.

Мурат с прежним ухарством гордо посмотрел на брата, тряхнул карманом и вытащил оттуда целую горсть новеньких монет. Они заманчиво звенели и волшебно блестели на солнце, словно настоящее золото. Да, брат его был настоящим богачом. "Куленшак-бабай от зависти сказал неправду. Пусть аллах простит ему и не тревожит его старость. Он все-таки добрый человек и друг отца. Когда деньги есть, и соврать можно", - подумал Кунта.

Мурат рассказал ему, как он был в приисковой лавке и брал все, что он считал нужным брать.

– Ты молодой и глупый, мой младший брат, - солидно и нравоучительно продолжал Мурат.
– Я уже был дома и подарил нашей доброй матери фунт чаю, два фунта сахару, материи на платье и шальвары. Тебе я тоже привез рубашку и ножик. У тебя рубашка цвета воды, а у меня, видишь, цвета вишни. Я имею должность и не могу ходить с тобой в одинаковых рубашках.

Кунта слушал его рассказ не дыша и думал, что его старший брат действительно великий и мудрый человек, а он, Кунта, глупый, не разобравшись, обругал его сыном старой коровы и наговорил всяких других нехороших слов, даже вспомнить стыдно.

"Пожалуй, можно сказать брату, пусть он шлепнет меня три раза по спине и забудет оскорбление. За это можно стерпеть. Мало ли мне, маленькому пастушонку, приходилось переносить всяких побоев?!" Но Мурат не дал ему высказать этой мысли, а продолжал говорить:

– Вот сегодня я хочу выиграть и подарить матери самовар, но пока не выиграл. Ты мне помешал.

– Как это можно выиграть самовар?
– чувствуя свое невежество, робко спросил Кунта.

– Когда все время будешь держаться в степи за курдюк овцы, то, конечно, ничего не узнаешь и ничему не научишься. За пятьдесят копеек, это значит за десять пятаков, можно выиграть не только самовар, но и того белого верблюда.

Кунта от удивления разжал пальцы и уронил на землю свой кнут. За десять маленьких денег можно выиграть белого верблюда, это было неслыханно. В деньгах он уже понимал толк, не раз имел копейки и пятаки.

– Ты это правду говоришь, Мурат? Прошу тебя, не шути!
– прикладывая руки к сердцу, проговорил Кунта. Он видел свою мечту во сне, он носил ее в сердце и украдкой любовался, когда сосед их, знаменитый джигит и наездник Кодар, проезжал на своем высоком наре, которого даже не догоняла ни одна самая быстрая степная лошадь. Говорили, что он угонял на этом верблюде байские косяки. И сейчас баи еще косо смотрят на этого джигита. Но он больше знается с русскими.