Синий шиповник
Шрифт:
– Я уехать и больше не видеть…
– Ну, соберитесь, – я потрясла его за руки. – Сейчас должны пройти пробы. Если все получится, вы останетесь. И я что-нибудь придумаю чтобы Кира поехала с нами.
– Спасибо, – выдохнул влюбленный актер.
И на прогоне сцены я поняла, что Пол стоит таких усилий. Он хорош в своем деле. Я поблагодарила норвега. Когда он ушел, я села сразу же заполнять формуляр на роль короля Карла.
– Бери финна, – Георгий сел напротив.
– Нет, мы будем работать с норвегом.
– Это еще почему?
– Он
– А ну да. Высокий, красивый, – нервно добавил ассистент. – В Норвегию лыжи востришь, Полина?
Я подняла глаза на друга. Он пылал румянцем от злости.
– Ты, наверное, слепой? – я улыбнулась. – Ты не заметил, что Пол сидел на кухне у Киры?
– Да точно. Он маньяк. Не связывайся с ним, пожалуйста.
– Нет, ты не понял. Он влюбился в Киру.
Гоша замолчал и задумался. Я воспользовалась паузой и закончила писать.
– Ты отнесешь Лене? Или мне самой сходить? – я подала ассистенту документ.
– Но он же огромный! – воскликнул мужчина. – Это либо весь строй солдат на лавку ставить, либо копать ямку этому… Королю.
– Ты так возмущаешься, будто сам за лопату возьмешься, – засмеялась я.
– Да с тебя станется, – Гоша забрал формуляр. – Ты меня можешь заставить сделать, что угодно.
Мы отправились только спустя две недели. Минвоен, наконец, согласовали съемки. Видимо, до них не сразу дошло, что фильм является государственным заказом. И Петербург нас сразу встретил дождем. Он здесь идет очень часто. Нас поселили аж в Гатчине, в небольшой гостинице. Всех разместили компактно, выдавая номера на трех и даже четырех человек. Мне выпали апартаменты на двоих с Гошей. Просто не хватило мест в номере с актрисами, ведь мы все же взяли Киру с собой, так как не нашли переводчика. А потому мое предполагаемое койко-место заняла сценарист.
– Я буду спать на полу, не волнуйся, приставать не буду, – друг суетливо распаковывал вещи.
– Знаешь, это тебе стоит волноваться, – я хитро ухмыльнулась. – Потеряешь свой цветочек. Мама тебе потом скажет "аяяй" и пальчиком погрозит.
– Может, я опытный уже, – Гоша посмотрел на меня. – Ты об этом не думала?
– Тогда я точно не буду тебя трогать, раз кто-то уже надкусил это яблочко, – ухмылка не хотела уходить с моего лица, хотя я чувствовала, что захожу слишком далеко. – Значит, можно спать на одной кровати вместе. Просто возьмем разные одеяла.
На самом деле, в первую же ночь я лежала без сна. Не давало покоя тепло, которое источал спавший рядом друг. Мне почему-то захотелось вернуться назад в тот момент, когда Гоша пытался меня поцеловать. Под утро все же удалось уснуть.
– Вставай, – буквально через два часа он начал меня трясти за плечо. – Солнце уже встало, птички поют.
– Я за них рада, – пробубнила сонно я и накрыла голову подушкой.
– Полина, доброе утро! – Георгий был настырен.
– Отстань. Или тебе надоело жить?
Он
– Ты едь без меня. Я очень плохо себя чувствую.
– И что же мне сказать всей группе? Извините, но режиссер решила поспать до обеда.
Гоша ушел, хлопнув дверью. Через время я все же заставила себя встать. С трудом умылась, оделась. В вестибюле сидели только мой ассистент и Валерий.
– Пришла в себя? – Гоша пылал от возмущения.
– Нет. Без кофе не пришла.
– Хорошо, ладно. Я – за кофе, – друг встал и пошел в столовую.
– Доброе утро, Полина, – оператор был в хорошем настроении.
– Доброе. Возможно, – я устало села рядом.
От нечего делать окинула взглядом Валерия. Он сидел в кожаном комбинезоне с косой молнией на груди. Руки были скрыты в черных перчатках.
– И удобно в такой одежде? – спросила я.
– Для мотоцикла – в самый раз.
Только после этой фразы я заметила, что с другой стороны банкетки стоит не что иное, как мотоциклетный шлем.
– Я вас сегодня подвезу с Георгием. Все просто уже уехали на автобусе, – серые глаза внимательно изучали меня. – Поэтому вы зря надели платье.
– Ну, переодеваться я уже не буду. Все равно.
Даже после чашки кофе мне было безразлично, как я буду выглядеть. Оператор подвел нас к мотоциклу с люлькой.
– Наверное, шлем – вам, Полина, – Валерий бережно надел на меня головной убор, опустил стекло и подмигнул мне. – И садитесь сзади меня, пожалуйста. Я не хочу, чтобы меня обнимал мужчина.
– Да я тоже не горю желанием держать тебя в объятиях, пупсик, – отпарировал ассистент. – Будешь умолять – не соглашусь.
Валера никак не отреагировал. Он оседлал своего железного коня. Я устроилась на задней части широкого сидения. Мотоциклист нащупал мои руки и положил их себе на грудь, мне пришлось прильнуть к его спине. Когда Гоша угнездился в люльке, оператор завел свою двухколесную машину. Всю поездку я молилась всем возможным богам и вжималась в рулевого сильнее. Мне казалось, что мы все превратились в пулю, которая прошивает автостраду насквозь. Хоть дороги были пустые, скорость, повороты, рык мотора приводили меня в панику. Адреналин накрывал с головой, лишая меня рассудка.
– Приехали, – объявил Валерий, – можно меня отпустить.
Он с усилием оторвал мои руки.
– Простите, я никогда не ездила на мотоцикле, – пролепетала я.
Гоша снял меня с сидения.
– Премного благодарен, – сказал он мотоциклисту, отдавая шлем.
Я шла на дрожащих после пытки мотоциклом ногах, а руки все еще чувствовали сильное тело Валерия в своих объятиях. Еще один пункт в список его неоспоримых достоинств. Глубокие серые глаза, подвижное лицо, увлечение мотоциклом, железные мышцы. Мне пришлось сесть на стул. Все уже суетились, собирали рельсы для камеры, массовка, Яков, корабль были готовы.