Синий вирус любви

Виктория Эргер

Говорят, любовь – это болезнь. Кто-то имеет к ней иммунитет, кто-то заболевает часто. Я полагала, что отношусь к первой категории, пока жизнь не доказала обратное. Причем пришлось убедиться на личном опыте, что не всегда болезнь поддается лечению.

Запись 22.11.3365 года, 22:36

За

– Упс!

Самое страшное слово, которое может произнести специалист по ядерному синтезу. Услышав его, я моментально активировала защитный барьер, и тело покрылось прозрачной, тонкой, но невероятно прочной пленкой. Обезопасив себя насколько возможно, настороженно покосилась на Эллочку, смуглую высокую брюнетку.

– Надо бежать? – спросила, готовая броситься прочь из комнаты.

– Пока не знаю, – ответила девушка, с которой я была вынуждена делить один кабинет на двоих.

– Определяйся быстрее, а то не хочется остаться здесь на веки вечные.

– Ты дочь военного, где ж твоя смелость?

Элла Ириас работала со мной в одной лаборатории и отличалась определенной небрежностью и опасным оптимизмом. И сейчас она пыталась призвать свой эксперимент к порядку.

– Будь проклят тот день, когда меня определили вместе с тобой в лабораторию, – пробормотала я.

– А кто в этом виноват? Сама! Пошла против воли отца, вот он тебя и наказал…

– Работой с тобой в одном кабинете. Большая удача для тебя, ведь никто больше не соглашался стать твоим коллегой. Теперь понимаю почему, – простонала я.

Приборы показывали, что нас уже не спасти. В тишине раздались щелчок, следом звук сирены и… взрыв. Я прикрыла глаза, обреченно вздохнув.

Новейшие разработки и испытания оружия проходили в помещении с высокой безопасностью, в специальной камере, которая ограждала нас от возможных последствий, плюс мы использовали защитную оболочку для тела. Однако было одно «но»: при аварии или любом незапланированном протекании эксперимента срабатывал протокол безопасности и изолировал комнату.

Когда нас извлекут из кабинета, на некоторое время ставшего тюрьмой, сказать сложно, но несколько часов у нас есть точно. Не исключено, что именно благодаря таким коллапсам мы с Эллочкой и стали подругами.

– Нужно было сразу бежать, а не ждать тебя, – заметила обреченно.

– Есть в этом и свои плюсы: опоздаешь на семейный обед по уважительной причине! – хмыкнула коллега.

Но это не помешает отцу и остальному семейству высказать все, что они думают по поводу моего поведения. Впрочем, возможно, и пронесет.

– Сварить кофе? – предложила Элла.

– Не надо! – Я быстро направилась к системе жизнеобеспечения. – Сама сделаю. Твои кулинарные шедевры меня пугают.

– Привереда, – сгримасничала она. – Понятно, что ты из высокопоставленной семьи, с соответствующим воспитанием… Но можно же щадить мое самолюбие?

Зная о моем происхождении, положении и связях родителей, Элла никогда не заискивала передо мной и часто шутила на эту тему, это и было одним из ее достоинств. Подруга не признавала условностей, поэтому с ней было легко и просто общаться.

– Хорошо, в виде компенсации положу тебе побольше корицы, – кивнула я, приступая к приготовлению напитка.

– Ты просто солнышко! А я пока расставлю фигуры на доске. Сегодня я за белых!

Во время долгих часов заточения шахматы – любимая игра, пришедшая к нам еще с древней Земли. Считается, что она развивает логическое мышление. Если работа с Эллой будет проходить так и дальше, смогу сменить профессию и пойти в космоисследователи.

Терминал запищал, возвещая о готовности кофе, и я принялась колдовать со специями. Вечер обещал быть долгим.

Постукивая каблучками, я направлялась домой по радужному мосту, одному из коридоров, скрепляющих стеклянные купола, под которыми жили люди на планете Медея. Нас с Эллой вытащили из лаборатории поздно вечером. Званый семейный ужин должен был вскоре закончиться, поэтому решила пройтись не торопясь. Нужно было многое обдумать.

Несмотря на космическую эру, с нами все еще оставалась масса пережитков. В нашем секторе Вселенной это общественное мнение, репутация и династические семьи. В одной из таких я и родилась.

Детство у меня было счастливым и радостным, я не знала горестей и жестокости мира. Любопытство и усидчивость обеспечили мне высокие оценки, а открытый простодушный характер – симпатию окружающих.

С первыми проблемами, впрочем, как и многие другие, я столкнулась в переходном возрасте. Превратившись в красивую девушку – голубоглазую, с хорошей фигурой, с густыми светлыми волосами, так похожую на маму, многие качества я унаследовала и от отца, в том числе упрямство и сильный характер. Именно тогда мы не сошлись с родителями во мнениях по поводу моей будущей профессии.

Отец – генерал, военный в восьмом поколении – желал, чтобы дочь пошла по его стопам и отправилась в армию, а я хотела быть ученым. После изнуряющего противостояния мы сошлись на том, что я буду вести исследования в области вооружения. Эти ученые относятся к армии, хотя и не имеют звания.

Казалось, камень преткновения пройден. Однако спустя какое-то время, когда я завершила обучение и начала работать, мне стали ненавязчиво подыскивать подходящую партию и читать мораль по поводу поведения, намекали, какие цели ставить перед собой и с кем общаться. От меня, как от наследницы династии Эргер, ждали определенных поступков и действий.

От моего внимания не укрылось, что отец все чаще стал приглашать на семейные приемы «правильных» молодых людей. А еще раньше состоялся разговор, в котором мне четко пояснили: отдыхать и развлекаться я могу с кем угодно, но серьезные и постоянные отношения заводить только с теми, кого одобрит семья.

И я постепенно начала отдаляться от родных, задумываться о переезде – тяжело, когда после работы не хочется идти домой. А на прошлой неделе нашла подходящее и вполне приличное жилье.

Дом встретил меня тишиной и чистотой. После приема роботы уже успели навести порядок, а я, задумавшись, шла до дома дольше, чем ожидалось. Родители еще не спали, в гостиной папа просматривал на голограмме отчеты подчиненных, мама – ассортимент одного из интернет-магазинов.