Синтетическая сага. Оперативник
Шрифт:
– И у меня есть одна маленькая просьба, Геннадий Никанонорович. Нам на хвост сели люди из SSF.
– Я эм... осведомлён, - прервал тот молодого человека и на несколько секунд замолчал.
– По поводу этих хм... оперативников можете не беспокоиться.
– Почему?
– Рейнхальд подался вперёд, уже подозревая, что скажет высший чин Белого движения.
– Наши люди в SSF разберутся. И эм... Тоору, якудза, с которыми вы устроили перестрелку, преследовать вас не будут. Мы позаботимся. Доберитесь до Ахасикавы и позже я с вами свяжусь.
Примерно через пять минут после того, как Моковельский отключился Тоору сказал, что теперь и ему самому нужно искать фольгированную
– А я же говорил.
– Нахрен! Всё нахрен, гауптман! Я хочу жрать и вот эта закусочная будет первой на нашем "пути японской жратвы".
Кимори кивнул на домик и всё ещё сидящего на крыльце старика.
Глава 3
Часть 1
30 августа 2242г. 12:10 GMT +09:00
В каждом фортресс-сити была штаб-квартира SSF, каждая из которых стояла на страже Закона в отведённых им кластерах секторов. И хотя для внешнего наблюдателя они представали паладинами нового времени, изнутри каждая штаб-квартира была заурядным бюрократическим аппаратом, где уделяли внимание не реальному исполнению Закона, а юридической казуистике и политике.
Штаб-квартира SSF в Саппоро располагалась на пяти верхних этажах перестроенного и обновлённого JR Tower. Тридцати восьмиэтажное здание было воплощением идеи фортресс-сити. Оно включало в себя всё для комфортного проживания и работы - магазины, офисы, кафетерии, кинотеатры, торговые павильоны, сады с искусственными водоёмами. Жителям даже не нужно было покидать здание. Но если бы у них возникла бы такая необходимость, то в их распоряжении была вертолётная площадка и автожиры.
Пришедшее на ум сравнение здания с городом-крепостью не нравилось Ирине по одной простой причине - оно оголяло все те отрицательные черты, которые существовали внутри за укреплёнными стенами. На ум ей пришёл один древний рассказ про человека в футляре и люди вокруг были именно такими. Отгородившиеся от внешнего мира, полностью погрязшие в своём выдуманном мирке с собственными выдуманными ценностями эти люди вызывали у девушки оторопь и отвращение. И в первую очередь отвращение она испытывала к самой себе, так как ничем не отличалась от прочих жителей городов-крепостей. В этот момент, когда она стояла, прислонившись лбом к стеклу, наблюдая за людьми внизу, Селиванова понимала, что даже жители Москвы и Новосибирска точно такие же эгоисты. И чтобы там они не говорили о светлом будущем для человечества они боятся человечества, которое осталось за стенами рукотворного Эдема двести лет назад. Всю жизнь Ирину убеждали, что зеро-граунд это опасная для жизни территория. Даже её туристические походы по охраняемым территория за пределами стен теперь ей казались просто обманом. И теперь она должна была хранить тайну того, что увидела в зеро-граунде. Это ей объяснили уже в их первый прилёт в Саппорто, она как оперативник SSF не имела права рассказывать об увиденном. Она должна была стать частью той лжи которой потворствовало SSF. И от осознания этого девушке становилось только гаже на душе.
– И я сама верила в это, - тихо произнесла Селиванова и ударила кулаком по толстому стеклу.
После того как они прибыли в Саппоро им дали время, чтобы привести себя в порядок и даже Фабру оказали первую помощь. Но даже несмотря на душ и чистую одежду в коридоре витала напряжённость. Одетая как всегда в джемпер, джинсы и всё те же кеды, Кэтрин нервно притоптывала ногой и с обречённым ужасом глядела на дверь, куда полчаса назад вошёл Фабр. Ирина джинсам предпочитала юбки и редко когда надевала штаны. Но для встречи с комиссией по расследованию она оделась в чёрный брючный костюм и белую блузку.
Дверь тихо раскрылась и вышедший в коридор Фабр одетый в чёрный костюм, как и Ирина, медленно подобно сомнамбуле направился к пластиковым стульям. Он был бледен и выглядел ошеломлённым, словно его приговорили к расстрелу. Француз плюхнулся на стул рядом с Кэтрин и она обеспокоено потормошила его за рукав. Ирина осталась стоять у окна впадая в лёгкую панику, так как сейчас должны были вызвать её. Фелисид была первой, кого пригласили в кабинет и через тридцать минут она вышла оттуда рыдая. Годфруа и Ирина пытались её хоть как то успокоить, но Хьюз только плакала, закрывая лицо руками и плечи её подрагивали. Селивановой было стыдно, так как товарищи понесли наказание из-за её самоуверенности. Но хуже всего было то, что они ни в чём не обвиняли девушку. От этого на душе ей было только хуже.
– Без восстановления в должности в полиции, - пробормотал француз.
Шмыгавшая носом Кэтрин, глаза у которой покраснели, прекратила дёргать его за рукав. Фабр сморгнул, словно возвращаясь в действительность, и криво ухмыльнулся девушкам.
– Не всё так плохо. Даже если меня не возьмут в полицию для выписывания штрафов, есть много других занятий.
– На лунном кольце точно понадобятся психиатры. А то, что я изучала психологию преступников это даже плюс. Буду готова к любой неожиданности.
– Прекратите!
Удивленные Фабр ит Хьюз оглянулись на Ирину. Она стояла сжав кулаки, изо всех сил стараясь не разрыдаться.
– Ещё ничего не закончено. Я возьму всю вину на себя.
– Нет, - спокойно ответил ей Годфруа.
– Мы вместе приняли то решение. Значит и ответственность за него тоже должны понести вместе.
Ирина не успела ответить французу, дверь открылась второй раз. На пороге возникла улыбающаяся секретарша и пригласила Селиванову внутрь. Ту сразу пробил холодный пот, но не из-за грозящего ей увольнения. Ей предстояло встретиться лицом к лицу с той самой Романовой, которая была главной в оперативной группе, которую послали в Саппоро разбираться с произошедшим. Ирина достаточно узнала о ней у сопровождавшего их словоохотливого офицера.
Романова Мария Никодимовна, а если говорить точнее, то Гольштейн-Готторп-Романова. Представительница древней семьи, которая обязательным считала помнить чуть ли не всех своих предков. Оперативник SSF Мария Романова к тому же была действительным подполковником ГРУ города-крепости Санкт-Петербург. Кроме того она была хромом с прекрасной внешностью и выдающимся умом. Но все достоинства оперативника Романовой перечёркивались лично для Ирины одним пунктиком у оперативника - она ненавидела коммунистов. Чем это можно было объяснить офицер из конвертоплана не знал, хотя он предположил, что это из-за казни императорской семьи в начале двадцатого века. Для Селивановой это объяснение выглядело слишком глупым, чтобы принимать его на веру. Её напарники не были с ней согласны и утверждали, что девушка просто не понимает образ мыслей у представителей "благородных кровей", тем более хрома. Ирина, несмотря на слова товарищей, отказалась признавать их правоту.
До этого она сталкивалась с Марией Романовой, но не больше чем на несколько секунд в первый же день прибытия в Саппоро. Ростом чуть ниже Ирины, по настоящему белокурая с вьющимися длинными волосами, а не крашенная и стригущаяся коротко как Селиванова, она выглядела скорее как манекен из-за красивого личика без малейшего изъяна. Чаще всего её лицо принимало выражение холодной презрительности и лёгкой раздражённости, льдистые светло-голубые глаза только усиливали образ эдакой снежной королевы.