Синтез

Токацин

— Начнём, — пожал плечами ремонтник. — А там посмотрим. Будешь купаться?

Долго ждать не пришлось — не успел ещё Иджес выбраться из воды, как у ремонтного ангара показался сармат в белой рубашке с кружевными манжетами. Выглядел он донельзя странно, и Гедимин незаметно ущипнул себя, чтобы не рассмеяться ему в лицо. «Теперь он так и будет ходить? Думал, привыкну…» — покачал он головой и жестом позвал Иджеса посмотреть на странное явление. Иджес, не сдержавшись, громко фыркнул. Кенен повернул голову и, широко улыбнувшись, направился к кустам.

— Хорошее сегодня утро, не правда ли? У меня всё готово. Хольгер уже на месте, готовит какое-то месиво и ждёт тебя с вёдрами и горелкой. Ты знаешь, о чём он?

Гедимин кивнул.

— Я зайду в барак, возьму вещи. Подожди меня тут.

«Горелка и вёдра?» — удивлённо мигнул он, вытащив из-под пола предметы, заранее вынесенные из пещерного тайника, — мощный нагреватель на тугоплавких электродах, ещё не скреплённые части двух баков — один в десять раз больше другого, фильтрационные решётки и двухколенную трубку. «Хольгер кое-что забыл. Или пока не нужно? Ладно, возьму всё.» Он положил в карманы недостающее — ремонтную перчатку, лучевой резак и пучок жестяных полос — и вручил Иджесу половину груза. Кенен ждал у барака, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

— Пойдём, — он махнул рукой на северо-запад.

Чем дольше они шли, тем сильнее удивлялся Гедимин. С главной улицы они свернули в переулок между бараками и петляли по нему, пока дорога не вывела их к одному из передвижных генераторов, установленных рядом с фрилосинтезирующим комбинатом. Сегодня и комбинат, и машиностроительный завод к северу от него были закрыты, но сармат услышал приглушённый шум трансформаторов — генераторы никто не останавливал.

— Надеюсь, этой энергии тебе хватит, — Кенен открыл дверь и жестом пригласил Гедимина внутрь. Там на полу, отодвинув в сторону пучки толстых кабелей, сидел Хольгер и что-то помешивал в прозрачной стеклянной банке.

— А, вот и ты, — кивнул он Гедимину. — Трубка сегодня не понадобится. Брожение — долгий процесс. Сегодня мы ограничимся вываркой сырья. Нужен будет открытый бак на десять литров… и ещё один, с газоотводом, на сто. Температурные датчики взял?

Гедимин кивнул и жестом подозвал к себе Иджеса.

— Это для малого бака, это для большого. Начинай отсюда. Резак или перчатку?

— Давай перчатку, — решил Иджес. — Я намечу, ты доваришь. А где Би-плазма?

В углу, куда свет тусклой лампы под потолком не дотягивался, зашевелился ещё один сармат. Это был Алексей, и он сидел на десятилитровом бочонке с содранными маркировками.

— Десять литров, — указал на бочонок Кенен. — Живая. Эй, Хольг, ты думаешь, это можно пить?

— Сиди тихо, — отозвался Хольгер, продолжая помешивание. — Пить? Не советую.

Через пятнадцать минут остывания на воздухе оба бака окатили водой. По переулку никто не ходил, а окон в боковых стенах бараков никогда не было, — шипение пара и шум жидкости, убегающей в канализационный люк, остались незамеченными. Гедимин провёл пальцем по шву и довольно кивнул.

— Одна сороковая, — вслух проговорил Хольгер, осторожно выливая в воду что-то прозрачное из колбы с боковым носиком. По воде бежали маслянистые пятна. Алексей и Иджес вдвоём вытряхивали из бочонка Би-плазму. Вязкая масса текла вверх, цепляясь за края, и когда Гедимин прихлопнул её крышкой, бак загудел от многочисленных ударов изнутри.

— Долго держали в тепле? — спросил он, оглянувшись на Кенена. Бак уже нагревался, но сармат ещё не решался открывать отверстия в крышке — даже для того, чтобы запустить внутрь температурный датчик. «Сожрёт,» — думал он, с подозрением глядя на гудящий бак.

— Не переживай. Это ещё не организм, — проворчал Кенен, глядя на остатки Би-плазмы, переползающие по стенкам бочонка. — Алекс, не стой — лови её!

Бак перестал трястись, и Гедимин убрал руку с неподвижной крышки и приоткрыл одно из смотровых отверстий. Жижа внутри уже не казалась живой. Опущенный внутрь прибор показал четыреста градусов по Фаренгейту.

— Вливай остатки, — сказал Хольгер Алексею, собирающему Би-плазму в кулёк. — Надо всё размешать… Так, теперь пусть греется до семисот пятидесяти.

— Не рванёт? — Иджес попятился от бака, с опаской глядя на пристроенный под ним нагреватель и тянущийся от него кабель. Находиться рядом уже было тяжело. Гедимин вытер со лба испарину, посмотрел на медленно рыжеющую кожу на ладони и ещё раз перемешал Би-плазму. Датчик показал семьсот.

— По-моему, так сильно сырьё не нагревалось, — сказал венерианец, с сомнением глядя на бак. — И висело снаружи куда дольше.

— Сколько висело? — заинтересовался Хольгер, пристраивающий трубку к свободному отверстию в крышке.

— В земных часах… — задумался Алексей. — Тридцать-сорок, как получится.

— И сразу было готово к питью? — уточнил инженер, передавая трубку Гедимину. — Лей, я буду размешивать.

— Ну, как готово… — сармат поморщился. — Через раз.

— Венерианская воздушная закваска? — Хольгер хмыкнул. — К нам её не завезли. Будем пользоваться тем, что есть.

Он заглянул в приоткрытую банку и принюхался к содержимому.

— Трудно работать с живыми организмами. Гедимин, следи за температурой. Перегревать ни к чему.

Сарматы отошли от бака. Гедимин надел респиратор и осторожно перемешал массу. Со дна уже поднимались крупные пузыри, Би-плазма из белесой стала коричневатой. «Жжёная Би-плазма,» — качнул головой сармат. «Странное вещество.»

— Сколько она так должна вариться? — спросил Иджес, заглядывая в отверстие. — Она уже обугливается.

— Полтора часа минимум, — отозвался Хольгер, склонившийся над прозрачной банкой. Её стенки изнутри побелели.

— Тогда Лилит перед полётами успеет тебя найти, — Иджес ткнул Гедимина в бок. — Наверное, уже ищет.

— Нашла ещё до подъёма, — буркнул Гедимин, размешивая жижу. Желтоватый цвет постепенно превращался в коричневый. Сармат ещё раз измерил температуру — она поднялась выше уровня, нужного Хольгеру, но ненамного.

— Значит, тебя с утра помяли, — усмехнулся Иджес.

Гедимин не ответил. Этой ночью он был доволен, что купил дверь, и что никто не заглядывает в его комнату. Лилит пришла к нему вечером, и утро они встретили на одном матрасе. Было жарко и немного тесно, и всё же сарматы остались довольны. Но Иджесу знать об этом было не обязательно.