Синтез
Шрифт:
— Энцелад, приём! Обойдёмся без Герберта. Слушай, что я буду говорить, и принимай к сведению. Во-первых, никакой стерилизации и никакого клонирования. Макаки гордятся своим нелепым способом воспроизводства. Покушение на него их злит. Значит, не трогай его. Имеешь представление о выращивании их молодняка? Нет? Тебе нужно будет родильное отделение, место для выращивания мелких детёнышей, образовательное место для приплода покрупнее… да, не забудь выделить отсек под молельню. Десять на десять метров, не меньше. Традиции! Это они ценят. Пусть ещё один отсек будет для разных совместных праздников, вроде этого их Дня Независимости. Они тут, в Атлантисе, всё равно не знают других традиций, кроме своей. Теперь насчёт отдыха и развлечений…
Кенен задумчиво посмотрел на чёрное небо. Гедимин изумлённо мигнул, но слов не нашёл и предпочёл дослушать до конца.
— Макаки родом с Земли. А тут, на Земле, есть много интересных штук, которые не нужно делать. Водоёмы, возвышенности, флора… Устрой им искусственное озеро, Джед. Сделай площадку, где они могли бы побегать и залезть на какое-нибудь искусственное дерево. Мартышкам тяжело без деревьев. И построй информаторий с кинозалом. Некоторые из них всё-таки любят читать и смотреть фильмы. Пусть у них будут сетевые курсы всякой всячины. Совместные праздники с пением и плясками. Если твой профессор хочет узнать побольше, распиши ему всё это на десять листов. Макаки любят, когда вокруг их обычаев и склонностей прыгают. Только бы никто не отнёсся к ним так, как они относятся ко всему остальному! Знаешь, Джед, они больше всего боятся войти в категорию животных или механизмов. А ты — «стерилизация», «клонирование»… Ну что, стало яснее?
Гедимин молча кивнул. Услышанное требовало обдумывания. Он понял далеко не всё, но уже знал, чем займётся следующим вечером. «Очень много места под никчёмные отсеки,» — подумал он. «Ладно, это просто проект. Никто никогда не осуществит его.»
— Спасибо за помощь, — кивнул сармат. — Теперь иди в барак. Тут всё-таки холодно.
Глайдер, как ни странно, дождался их на окраине. Хольгер сидел, облокотившись на зафиксированный штурвал, и нетерпеливо постукивал пальцами по приборной панели. Увидев сарматов, он оживился.
— Всё в порядке? Где пропадали?
— Изучали обычаи макак, — проворчал Линкен. — Летим за ураном. Хоть реактор загрузим. На другие дела времени уже нет.
Бортовые огни погасли, когда глайдер набрал высоту, и Гедимин с опаской следил за мелькающими внизу макушками деревьев. Через пару минут Линкен повернулся к нему.
— Смотрел мартышечий фильм про войну? Как там всё показано?
Гедимин пожал плечами.
— Так же, как в их… фантастике. Много взрывов и вспышек, много восхвалений своей армии. А мы — злобные механизмы без существенных различий. Ассархаддона показали на три минуты. Его лабораторию — на полчаса. Что ему вообще нужно было от макак? Они же не поддаются направленным мутациям.
— Ну кто-то должен был это узнать, — отмахнулся Линкен. — А что с Саргоном?
— Как в речах Джеймса, — отозвался Гедимин. — Жестокий псих. Каким-то образом ставший координатором Марса.
Линкен фыркнул.
— Законнейшее из назначений. Макаки сами усадили его в кресло. Они любят благонадёжных. Саргон был образцовым теском. До последней мирной минуты. А как показали начало войны?
— Вот тут было странное, — Гедимин задумчиво сощурился. — Они утверждают, что атака была ответом на провокацию — обстрел транспорта Саргона, проходящего мимо Луны. Будто бы Саргон, вернувшись, поднял крейсера и без объявления войны всё разбомбил. Его в самом деле обстреливали?
— Животный бред, — шрам на лице Линкена дёрнулся, и сармат прижал его пальцем. — Стрельба там была — по словам макак, случайное срабатывание охранного дрона. Только флот был полностью готов за полгода до этого. Может, для макак это сошло за предлог. Но всё равно приказ был бы отдан. Может, надо было подождать? Не знаю. Из меня плохой адмирал.
— Не надо было начинать войну, — буркнул, не оборачиваясь, Хольгер. — Садимся!
Больше никто не заговаривал ни о Саргоне, ни о прошедшей войне, — ни по пути к кораблю, ни за работой, ни по дороге к Ураниум-Сити.
Утром шёл мелкий снег, и под ногами хрустел тонкий слой льда. Сейчас вышло солнце, и с веток капало, а промокшая лесная подстилка неприятно чавкала при каждом шаге. Трубопровод гудел от напряжения — раствор в скважины закачивали под максимально возможным давлением, но проверка уже подходила к концу, и один за другим насосы останавливались. Гедимин сошёл с миниглайда у очередной точки сбора данных и достал смарт. Иджес, не слезая с летающей платформы, подплыл к трубе и покосился на приборы.
— Десять ровно на сбросе, девять целых девять тысяч девятьсот девяносто семь на выкачке, — доложил он, повернувшись к Гедимину.
— Сойдёт, — сармат отметил очередную скважину на карте. — Дальше.
На полной проверке настоял сам Гедимин; Торкват, махнув на него рукой, снял показания с нескольких выбранных скважин и отправился в ангар, оставив ремонтникам два миниглайда, а сменам на сорбционных установках — указания не начинать работу, пока проверка не закончится. Сольвентные поля растянулись по лесу на несколько десятков миль; работа затягивалась, и Иджес всё чаще недовольно косился на Гедимина.
— Девять целых девять тысяч девятьсот девяносто восемь на выкачке, — объявил он очередные показания. — Может, хватит? Двести из четырехсот точно исправны!
— Хватит одной неисправной, — отозвался Гедимин. — Дальше.
Яркая сеть трубопроводов и баков закачки и выкачки хорошо просматривалась сквозь редкий лес. Вдалеке Гедимин мог рассмотреть сами установки — огромные полосатые цистерны с химическими символами железа и кремния на средней полосе. Теперь урановые скважины остались в меньшинстве — всего две из восьми установленных на каждом новом участке.
— Девять целых девять тысяч девятьсот девяносто восемь на выкачке, — Иджес снова успел к приборам раньше, чем Гедимин. Сармат кивнул. Между ним и насосом стояла большая сосна, и Гедимин, досадливо щурясь, обошёл её, чтобы издалека оценить показания.
— Скважина в порядке. Но на кой тут деревья?!
Иджес хмыкнул.
— Для маскировки, — он указал на ветви, прикрывающие трубопровод от взглядов с неба. — И для демонстрации безвредности всех этих штук. Макакам нравится, когда вокруг заводов и шахт растут деревья.