Синтез
Шрифт:
За спиной послышался шорох.
— Огромная махина, — пробормотал Кенен, выходя на галерею и с опаской глядя вниз. — Страшно смотреть. Не люблю ходить здесь — всегда холод по спине.
— Так шёл бы мимо, — не оборачиваясь, буркнул Гедимин. Кенен Маккензи, даже бродящий в неурочное время по нелюбимым местам, был куда менее интересен, чем пять тысяч центрифуг с гексафторидом урана.
— Кажется, я пришёл в неподходящее время? — Кенен подошёл к ограждению и повернулся к Гедимину, пытаясь заглянуть ему в глаза. — Только один вопрос, и я уйду.
— Что? — спросил сармат, недовольно щурясь. «Что ещё у него сломалось?» — думал он. «Скорее всего, смарт. Что он с ним делает? Ни одна из пяти раций за два с половиной месяца ни разу не ломалась…»
— Поможешь мне в одном деле? Прибыль поровну, — обрадованно улыбнулся Кенен. Гедимин мигнул.
— Прибыль?
— Дидье Лоран — ну, ты помнишь его, из магазинчика Дидье — покупает у сарматов поделки, — зачастил Кенен, пристально глядя ремонтнику в глаза. — Платит по пять-десять койнов и даёт скидку на детали и инструменты. Интересная новость, верно? А ещё — с этой шумихой вокруг диверсантов «Вирма» — у тебя появилась толпа фанатов. Ты об этом слышал?
Гедимин снова мигнул.
— Что? Тебе примерещилось, — он досадливо качнул головой. Кенен ухмыльнулся ещё шире.
— Ничего подобного, Джед. Если бы ты вынимал голову из реактора почаще, ты бы сам это заметил. Куча сарматов в восторге от тебя. Особенно, конечно, филки. И они определённо не откажутся получить значки твоего производства. Думаю, удастся обставить очень выгодный обмен — если ты, конечно, доверишь переговоры мне.
Гедимин развернулся к нему всем телом. Кенен, замолчав, слегка переменился в лице и подался назад.
— Глупая идея. Хочешь продавать цацки — делай их сам, — ремонтник отвернулся.
— Чёрт подери! Да, кажется, ты сильно не в духе, — покачав головой, Кенен попятился к выходу. — Зря отказываешься, Джед. От этой идеи всем была бы сплошная польза. Нет ничего плохого в честном обма… обмене, конечно же. Обмене.
Гедимин молча посмотрел на него, и учётчик, ухмыльнувшись напоследок — уже не так уверенно, как минуту назад — выскользнул в коридор. Ремонтник, пожав плечами, снова повернулся к центрифугам.
«Вот скользкая макака,» — с досадой думал он. «Всюду пролезет. Если каким-то сарматам будут нужны мои цацки, они сами подойдут и обменяются. Что он там себе выдумал?!»
Он выкинул из головы неприятные мысли и переключился на центрифуги, но через пять минут обнаружил, что думает о значках. «А ведь скоро запуск,» — он пересчитал дни, оставшиеся до конца месяца, вспомнил текущее состояние оборудования и задумчиво кивнул. «Две недели — и начнутся испытания. А потом в цех пришлют рабочих, и монтажники перейдут на другие объекты…»
Он провёл ладонью по цацкам, прикреплённым к плечу. «Надо сделать им что-нибудь на память. Они хорошо работали здесь, у меня с ними не было проблем. Что же это должно быть…» — он на секунду задумался и хмыкнул. «Твэл. Миниатюрная копия твэла. Мне всегда нравилось, как эти штуки выглядят. Сделаю сто копий. Кому не понравится, продадут Дидье.» Он задумался ещё на пару минут и едва заметно усмехнулся. «Да, так и сделаю. Надо будет достать тонких трубочек…»
Впервые за три месяца в кассетном цеху стало по-настоящему тихо, — если прислушаться, можно было услышать тихое жужжание вентиляции и монотонный гул пяти тысяч центрифуг в основном корпусе завода. В диспетчерской рубке — выгородке с прозрачными стенами, приподнятой на металлических конструкциях над технологическими линиями цеха — хватило места не всем сарматам; те, кто не поместился, перебрались в кабинет главного инженера и теперь выглядывали со смотровой площадки. Лестница и боковая галерея были пусты; оба электрокрана отогнали в соседние цеха, и коридор под них освободили, а на входе зажгли предупреждающую табличку «Опасность!».
— А надо было заменить на «sata», — тихо сказал Линкен, толкнув Гедимина в бок. — Здесь работают сарматы. У нас что, нет своего языка?
Ремонтник досадливо отмахнулся. Сегодня ему было не по себе с самого утра, и он кожей чувствовал, как нарастает напряжение. Все работы в кассетном цеху были закончены, всё оборудование заняло свои места и было тщательнейшим образом осмотрено, ощупано и чуть ли не облизано, — пора было провести решающее испытание, и Гедимин с трудом скрывал волнение. «Если что, у нас будет ещё неделя,» — напомнил он себе, с сомнением глядя на громоздкие агрегаты. Каждый узел технологической линии был накрыт рилкаровой выгородкой, усиленной колпаком защитного поля; она поглотила бы энергию взрыва и приняла на себя обломки, но восстановить разрушенное оборудование она бы не смогла.
Хольгер достал из кармана пищащую рацию, ткнул в клавишу и довольно кивнул.
— У них всё готово. Ждут сигнала.
Инженеры повернулись к Гедимину. Монтажники расступились. Они не могли определиться, куда им смотреть, — на пульт и главного инженера рядом с ним или туда, где начнётся движение, — на западный край цеха, куда краны вот-вот привезут ёмкости с гексафторидом. Гедимин смотрел поверх их голов на оборудование и настороженно щурился.
— Сегодня прогоним одну линию, — сказал он. — Полный цикл растянется на сутки. Если всё пойдёт по плану, завтра запустим остальные. В график мы укладываемся. Откуда начать запуск?
Инженеры переглянулись. Повисло молчание.
— Линкен, твоя линия готова? — спросил Гедимин. Взрывник неуверенно скривил губы.
— Готова-то готова. Но начинать с меня… лучше не надо. Пусть начнёт Хольгер. Он хотя бы химик.
— Ты готов? — Гедимин повернулся к Хольгеру. Инженер кивнул.
— Как хочешь. По крайней мере, за газопровод и печи я спокоен.
— Будешь запускать? — главный инженер кивнул на пульт. Всё, что относилось к настройкам и регуляторам, уже заняло отведённое инструкцией положение, оставалось поднять пусковой рычаг — дать сигнал соседнему цеху. Гедимин с тоской покосился на него и отвёл руку за спину, уступая место Хольгеру.