Синтез
Шрифт:
— Фюльбер обычно держит слово, — пожал плечами Гедимин. — Возможно, придут завтра утром, к первой смене. А сейчас…
Он покосился на часы. Прошло два часа с начала рабочего дня — если отсчитывать его начало от утреннего подъёма; для Гедимина он начался вчера утром и закончиться должен был в лучшем случае завтра.
— Надо отпустить монтажников. Где они?
— Двоих вижу на балконе, — Лилит помахала рукой сарматам, выглядывающим со смотровой площадки, и жестом позвала их вниз. — Дай сигнал тревоги. Соберутся?
Гедимин качнул головой.
— Так это не делается.
— Почему? Это самый быстрый способ, — заверила Лилит и потянулась за рацией. — Ну, я дам.
Сармат хотел перехватить её руку, но рация уже загудела, и под потолком оглушительно взвыла сирена. Оттолкнув самку, Гедимин отключил сигнал и сердито сузил глаза.
— Сейчас начнётся…
На смотровой площадке уже никого не было — монтажники ссыпались вниз по лестнице, прихватив с собой всех, кто проводил время в кабинете главного инженера, и теперь стояли у стены, ошалело оглядываясь по сторонам. Не менее ошалело выглядывали из диспетчерской Иджес и Линкен; Гедимин жестами показал им, что никакой аварии нет, и взрывник облегчённо вздохнул и показал ему кулак.
Ремонтник вышел к лестнице, ведущей в кабинет, — там было тише всего, и не было опасности попасть под проезжающий электрокран. Сарматы, вернувшиеся в цех, стянулись к нему. Гедимин ждал, мысленно пересчитывая их, пока не убедился, что все бригады в сборе. Рация несколько раз оживала — диспетчеры и ремонтники из основного корпуса спрашивали, в чём дело. Гедимин досадливо щурился и отвечал: «Случайное срабатывание. Неисправность уже устранена. Отбой!» Лилит смущённо водила пальцами ноги по идеально чистому полу и смотрела в сторону.
— Весь цех работает, — сказал Гедимин. — Всё собрано и установлено. Это была хорошая работа. Завтра вас переведут на другой участок.
Несколько ближайших сарматов кивнули. Их глаза слегка потемнели — или же Гедимину так показалось из-за недостаточного освещения.
— Теперь это твой цех? — спросил один из них. — Макаки оставят тебя инженером? Не расстреляют?
Сармат пожал плечами.
— Увидим. Мне понравилось работать с вами. Конечно, я мало работал… — он посмотрел на свои руки; под перчатками он не видел ладоней, но помнил, что за три месяца на них не прибавилось шрамов. «Своеобразная работа. Ничего не делаешь, но голова гудит,» — подумал он и снова перевёл взгляд на сарматов.
— Я сделал для вас цацки. На память. Это твэлы. В них нет урана, и они лёгкие, — он зачерпнул в кармане горсть значков и показал монтажникам. — Возьмите. Здесь ровно сто.
Сарматы переглянулись.
— Это что, какая-то традиция? Не слышал о такой, — ближайший из них взял с ладони Гедимина несколько предметов и раздал часть тем, кто стоял за его спиной. — Странные штучки.
Он подвесил «твэл» к наплечным креплениям для инструментов и слегка наклонил голову.
— Спасибо. Зови, если что. С тобой хорошо работать.
Когда на ладони не осталось значков, Гедимин выгреб из кармана ещё горсть. Когда сарматы разобрали всё, и последний из них, кивнув на прощание, вышел из цеха, сармат провёл ладонью по глазам и пошёл в диспетчерскую рубку. Иджес и Линкен давно наблюдали оттуда не за механизмами, а за ним, и, увидев его на пороге, весело хмыкнули.
— Ну что, ещё сутки без сна?
— У Саргона вообще никто не спал, — отозвался Гедимин, занимая место у монитора. Контейнер с урановыми таблетками ещё не вышел из каскада печей. Сармат проверил температуру и давление и довольно кивнул. «Когда будут готовы сборки, их вынут из-за барьеров. Можно будет потрогать,» — думал он, глядя поверх мониторов на фасовочные барабаны и пока ещё пустые решётки временного хранения. «Не прозевать…»
Последним отключился Иджес. Гедимин даже не заметил, когда это произошло, — полчаса назад сармат сидел и смотрел в монитор немигающим взглядом, а сейчас он свисал с ручки кресла, опустив руки до пола, и жёсткая планка, упирающаяся в рёбра, ничуть не мешала ему дышать ровно и размеренно.
«Полшестого?» — Гедимин машинально сверил показания часов на щите управления и самодельного прибора, прикреплённого к плечу. Данные не отличались ни на секунду. На восточном краю цеха громко и часто щёлкали фасовочные барабаны, распределяя готовые топливные таблетки по пустотелым циркониевым трубкам. «Контроль прошёл? Где Хольгер?» — Гедимин поднялся из кресла и заложил руки за голову, напрягая затёкшие мышцы. Свежая кровь заставила мысли и зрение проясниться, и главный инженер тихо хмыкнул — Хольгер, не добравшись до диспетчерской, заснул на крыше контрольного участка. Он лежал там на боку, положив руку под голову; прозрачный рилкар то мутнел от его дыхания, то снова очищался. «Роботы отмоют,» — решил Гедимин, задумчиво посмотрев на спящего. Будить Хольгера ему не хотелось.
«Остальные где?» — он огляделся по сторонам. Никого из сарматов вокруг не было, и Гедимин, с силой проведя ладонью по глазам, вспомнил, что четыре часа назад отослал их в кабинет инженера. «Спят там. Значит, в печь не свалятся,» — подумал он и слегка усмехнулся. «Хольгер тоже в безопасности. А вот Иджеса надо поднять. Ещё рёбра сломает.»
Он хотел снять сармата с кресла и переложить на ровный пол, но не успел — почувствовав чужую руку на плече, Иджес дёрнулся и вскинул голову, растерянно мигая.
— Sata?
— Всё тихо, — отозвался Гедимин, возвращаясь в кресло. — Хочешь спать — ложись у стены. Уже идёт фасовка, через час всё закончится.
— А? Фасовка? — Иджес провёл ладонью по глазам и помотал головой, принимая вертикальное положение. — Надо же… Сколько сейчас? Я долго спал?
— Без пятнадцати шесть. Скоро привезут еду, — Гедимин кивнул на Хольгера. — Ты — недолго. А вот он…
Иджес криво ухмыльнулся и снова провёл рукой по глазам.
— Жёваный крот! Что с нами сделали макаки?! Трое суток без сна — и лежишь, как шмат Би-плазмы…
— Говорил же, иди наверх, — недовольно сощурился Гедимин. Иджес отмахнулся.
— А ты как? Глаза ясные, — бывший механик недоверчиво покачал головой. — Как ты держишься?
Гедимин пожал плечами.
— Тут интересно. Мне нравятся эти механизмы, — он кивнул на участки конвейера, виднеющиеся из-под диспетчерской рубки.
— А-а, — протянул Иджес, поднимаясь на ноги и упираясь ладонями в крышу. — У-ух… Тело как из-под катка выползло! Когда мы доберёмся до душевой?
— После завтрака — моя смена, — отозвался Гедимин, стараясь не думать ни о горячей воде душевой, ни о холодной чёрной жидкости под взломанным озёрным льдом. — Мы с Хольгером останемся здесь. Вы втроём пойдёте в душ и спать. С шести вечера — ваша смена.