Синтез
Шрифт:
— Что там?
— Yat ajesqa?
Иджес и Линкен задали вопросы одновременно. Хольгер молча посмотрел Гедимину в глаза; он выглядел самым спокойным из шестёрки сарматов, но веки едва заметно дрожали.
— Yi» jesqa, — ухмыльнулся ремонтник. — Всё работает. Оба реактора.
Линкен облегчённо вздохнул.
— Хорошо! А что тогда воет?
— Ложная тревога, — ответил Гедимин и подался в сторону — в третий раз Константин не дотянулся до его подрёберья.
— Атомщик смешно пошутил над охраной, — проворчал северянин, отключая мигающую лампу. — Он говорил о рабочем состоянии реактора, они решили, что всё сейчас взорвётся. Когда они найдут кого-нибудь образованного, Гедимину светит неделя карцера. За выдающееся остроумие.
Линкен мигнул, открыл рот, чтобы что-то сказать, — и согнулся пополам в приступе хохота. Гедимин шагнул к нему — внезапный припадок выглядел так странно и непривычно, что сармат решил, что нужна помощь — но взрывник слабо отмахнулся и сел на пол, уткнувшись лбом в ладони.
— Критическое состояние, да? Я запомнил, видишь?
— Это хорошо, — ремонтник осторожно похлопал его по плечу — он не был уверен, что Линкен в себе.
— Тот, кто придёт тебя расстреливать, не проживёт и секунды, — внезапно посерьёзнев, сказал взрывник и выразительным жестом сунул руку в карман. — Константин, ты можешь выглянуть наружу? Что там?
— Сирена воет… а, замолчала, — сармат переключился на внешние мониторы; подвешенная под крышей камера плохо передавала звук, но кое-что понять было можно. — Громкая связь… Нет, ничего не расслышать. Сирены больше нет. Не вижу охранников на ближайшем посту… а, вот они возвращаются. Похоже, кто-то объяснил им шутку. Они машут руками и кричат.
Сарматы переглянулись.
— Интересно, кого они разбудили своей сиреной, — еле слышно пробормотал Хольгер. — Если я не ошибаюсь…
В кармане Гедимина загудела рация.
— Мсьё инженер, — голос Фюльбера был сух и раздражён, — прошу повторить дословно — что именно вы сказали охраннику на выходе?
Гедимин повторил; сарматы, вздыхая и расстроенно переглядываясь, разошлись по лаборатории.
— Понятно, — ответил Фюльбер. — Видимо, удержаться было очень трудно. Охранники предупреждены, что за самоуправство будут сурово наказаны, но я советую вам выходить со станции осторожно.
— Я ничего не сделал, — буркнул Гедимин.
— И это я понимаю тоже, — вздохнул «менеджер по персоналу». — За работу на реакторе вы получите премию. Ваши действия одобрены… Но от подобных шуток с посторонними впредь воздерживайтесь.
Рация отключилась.
— Фюльбер! — Линкен вздохнул. — Да, кто ещё… Но шутка была хороша. Что скажешь, Константин?
— Скажу — хватит шуток на сегодня, — хмуро отозвался командир. — Гедимин, иди работать. Хотя бы облучатель проверь.
…Охранники на постах смотрели на сарматов угрюмо — особенно тот, у кого был считыватель, и его товарищи, увидевшие на экране имя Гедимина — но никто не двинулся с места, когда «научники» проходили мимо. Станция успокоилась. Ремонтник, выйдя за ворота, оглянулся на неё в последний раз, — реакторы скрылись за оградой, но градирни ещё были видны — и едва заметно усмехнулся.
…Айзек шёл навстречу по коридору, чуть позади него тяжело шагал Бьорк. Гедимин мимолётно удивился, что оператор не спит — обычно сарматы старались выспаться непосредственно перед сменой — и подался к стене, чтобы пропустить его.
— Куда это вы? — удивлённо спросил Иджес.
— Недалеко, — сквозь зубы ответил Айзек и, остановившись перед Гедимином, ударил его кулаком в лицо. Удар вышел несильным; от изумления сармат даже не попытался ответить — только ошарашенно мигнул и потрогал ушибленное место.
— Знаешь, что было на станции после твоей шуточки? — спросил Айзек, отступая на шаг, под защиту Бьорка. Гедимин мигнул ещё раз.
— Думаешь, я специально? — хмуро спросил он, потирая скулу. Айзек презрительно фыркнул и, не оглядываясь, прошёл мимо. Следом, подозрительно оглядываясь, протопал Бьорк. Гедимин переглянулся с Иджесом — тот изумлённо мигал.
— Уран и торий! Ты это видел?! Он же на пальцы встал — иначе не дотягивался!
— Значит, было надо, — буркнул Гедимин. Больше всего ему хотелось ущипнуть себя — проверить происходящее на реальность. Едва заметной и уже испарившейся боли от удара для этого было явно недостаточно.
— Повезло ему, что ты не ответил, — заключил Иджес.
Вечером, выбираясь из «Новы», Гедимин видел у дороги, там, где сарматы обычно дожидались попутного глайдера, скопление дорожной техники и полупустой прицеп с пластами термофрила; когда он возвращался с вечернего купания, прицепа уже не было, но машины ещё шумели, и сармат обошёл их стороной, не приглядываясь к дороге. Результаты ночной работы он оценил с утра, когда вышел с завода на протянувшуюся вдоль обочины платформу полуметровой высоты, с поребриками, разметкой и табличкой с расписанием.
— Интересно, — хмыкнул Хольгер, оглядевшись по сторонам и тронув пальцем едва заметный символ «Вестингауза» в углу таблички. — Немного благоустройства?
— А на той стороне, разумеется, всё по-прежнему, — проворчал Иджес, кивая в сторону станции. — Снова прыгать по прицепам и залезать под грузовики.
— С высокой платформы филкам удобнее подниматься на глайдер, — сказал Гедимин, оглядываясь в поисках Айрона. Сегодня ожидалась выгрузка очередной урано-ирренциевой сферы, лаборант с вечера получил немного теории на изучение, — ремонтник надеялся, что за ночь её удалось переварить.
— И так справлялись, — фыркнул Линкен.
Мимо проехал крытый фургон с запасами пищи. За ним обычно появлялись глайдеры с открытыми прицепами, но сегодня их не было видно, как Гедимин ни выглядывал с платформы. С Шахтёрского аэродрома медленно выбиралось что-то, больше похожее на пассажирский глайдер с приезжими с материка.
— Приближается, — Хольгер тоже заметил транспорт. — И ещё два идут следом. Интересно, кто там, и куда он собрался.
— Отойди от края, — буркнул Линкен. — Макаки без охраны не ездят.