Синтез
Шрифт:
«Прикрой уши,» — жестом скомандовал Гедимин, забирая у Линкена пусковое устройство. Взрывник ухмыльнулся.
— Сейчас бабахнет?.. Атомщик, а тебе никогда не хотелось убрать все эти плёнки и шарики и посмотреть, как оно бабахает на самом деле? По мне — оно того стоит!
Гедимин мигнул.
— Не вижу никакого смысла в этом опыте, — пробормотал он. — А уши прикрой. Attahanke!
В этот раз за вспышкой зелёного света не последовал грохот; Гедимин, привстав над краем воронки, пристально смотрел на податчик, собранный из рилкара, и на полупрозрачный шар-приёмник. Бесцветная пыль стремительно темнела по краям и стекала вниз, тут же заменяясь новой, поступающей сверху. «Двадцать один, двадцать два…» — начал считать Гедимин, но грохот прервал его, и он скатился на дно воронки, запоздало прикрывая рукой глаза.
— A-ah-hasu! — выдохнул склонившийся над ним Линкен. Гедимин видел его, хотя веки так и заливало что-то липкое, — рассечённая кожа на лбу обильно кровоточила. Взрывник поддел ногтем торчащий из ранки осколок и показал Гедимину. Тот благодарно кивнул, провёл пальцами по расцарапанному лицу, — несколько мелких обломков рилкара ещё осталось под кожей. Он вынул те, что попались под руку, зачерпнул из-под ног воды и смыл кровь.
— Почти четыре секунды, — сказал Линкен. — Я считал. А что потом было? Сырьё закончилось?
— Перебой в подаче, — буркнул Гедимин, запоздало жалея о недостаточном прикрытии воронки. Несколько царапин на лбу его не пугали — куда хуже было то, что выработанный ирренций размазало и по самой яме, и вокруг неё.
Рация в кармане сармата гулко загудела.
— Я слышал взрыв, — на связи был Хольгер. — Всё в порядке? Сколько продержалась установка?
— Четыре секунды, — ответил Гедимин. — Но таймер всё-таки не тянет. Слишком маленькие интервалы. Здесь утечка ирренция, не ходи сюда, пока не позову.
Линкен хмыкнул. Ремонтник вопросительно посмотрел на него.
— Я так… — махнул рукой взрывник. — Таймер?.. А если такую установку построят — надо же будет в неё постоянно кидать сырьё?
— Или отключать излучатели вовремя, — буркнул Гедимин. — Влезай в поле, пойдём собирать ирренций.
Он думал, как настроить беспрерывную подачу. Взрывной реактор уже почти можно было считать рабочим, но Гедимин не думал, что Ведомство с ним согласится, — и тем более не торопился хвастаться перед Конаром. «Реактор, существующий четыре секунды, я даже показать не успею,» — думал он, останавливаясь с дозиметром над краем воронки. «Но интересно, сколько продержались аналогичные реакторы Лос-Аламоса…»
Последний купол защитного поля сомкнулся над последней плутониевой сферой и подёрнулся красноватой рябью — сигма-излучение свободно проходило сквозь любые преграды, никак на них не влияя. Гедимин вспомнил многочисленные эксперименты с ним и досадливо сощурился — природа сигма-квантов за год не стала яснее ни на единый кварк.
«Тридцать четыре грамма ирренция на каждую,» — он задумчиво смотрел на сферы. «Меньше, чем хотелось бы. До мая материала не наберётся даже на самый облегчённый стержень…»
Через полчаса он спустился из душевой и увидел, что индикатор на дверях хранилища показывает чьё-то присутствие внутри. Там был Хольгер; он смотрел на сферы и недовольно щурился.
— Много плутония на нужды Ведомства, — пояснил он, встретившись взглядом с Гедимином. — Не стоило переводить металл. Странно, что ты решил так им помочь. После того, как они с тобой обошлись…
Гедимин качнул головой.
— Я помогаю не им. Нужно накопить как можно больше ирренция до июля. Тогда будет время на один эксперимент. Если только он удастся…
Сармат замолчал. Хольгер пристально посмотрел на него.
— Слоистый стержень? Тот чертёж, который ты показывал? Думаешь, это сработает? А что со взрывными реакторами?
Гедимин досадливо поморщился.
— Пустая трата времени. Мне не удержать процесс.
— Жаль, — склонил голову Хольгер. — Идея была многообещающая.
— Синтезируй лантаноиды, я мешать не буду, — Гедимин пожал плечами. — Полигон — твой. Если Линкен что-то сказал против…
Хольгер поспешно покачал головой.
— Линкен не возражает, наоборот — ему нравятся эти взрывы. Я сворачиваю работу из-за снега. Трудно работать среди постоянных осадков.
…Улыбающийся от края до края рта Кенен перехватил сармата у душевой, когда тот с полотенцем на плече направлялся к озеру.
— Эй, Джед! — он приветливо замахал рукой, будто опасался, что сармат не заметит его. Гедимин остановился.
— Что сломал? — угрюмо спросил он. Такую радость при виде ремонтника Кенен выражал нечасто — значит, поломка была серьёзная.
Кенен укоризненно хмыкнул.
— Сломал? Как-то странно ты смотришь на нашу дружбу. Я что, не могу просто подойти и поздороваться?.. Последнее время, Джед, ты как-то избегаешь меня. Совсем не общаешься…
Гедимин изумлённо мигнул.
— Ты хочешь общаться? — он смерил Кенена оценивающим взглядом и едва заметно усмехнулся. — О чём? Хочешь обсудить принципиальную схему взрывного реактора? Тогда идём.
Он протянул руку к плечу Кенена и шагнул к нему, слегка оттеснив его в сторону коридора. Учётчик шарахнулся в сторону, уходя от захвата, и нервно хихикнул.
— Джед! Ты не меняешься. Не надо этих твоих штучек. Реакторы — не единственная тема для общения. Честно!
Гедимин хмыкнул и опустил руку.
— Так чего тебе надо?
— Просто хотел узнать, не случилось ли чего, — пожал плечами Кенен. — Раньше Хольгер подходил ко мне каждый месяц — ему всё время нужны были разные реагенты. А последние два месяца проходит мимо, будто меня не видит. Поставщики уже волнуются, Джед. Потерять налаженные каналы так легко… Что-то случилось в вашем центре? Запретили химию?