Синтез
Шрифт:
— Это он из-за реактора, — вполголоса сказал Амос. — А плутоний… Да, вот оно — «Последняя остановка — Энцелад: резервный грузовой барк, стартовавший с космодрома Кларк тридцатого сентября по исчислению Земли, достиг базы «Кассини» на Энцеладе. Научная экспедиция «Кассини» получила запас ядерного топлива. Ранее топливо было доставлено на Ио, Каллисто, Европу, Ганимед, Амальтею и Титан…»
Гедимин повернулся к сарматам и благодарно кивнул; он хотел улыбнуться, но получилось плохо, — за «Кассини» он был рад, но то, что он видел на мониторе, беспокоило его гораздо сильнее. Сзади неслышно подошёл Константин, посмотрел на экран и хмыкнул.
— Сто двадцать пять по Фаренгейту? При том, что твой охладитель занял пол-отсека?
— Две трети, — буркнул сармат. — Вместе с деаэраторной колонной.
— Ну да, ещё колонна, — рассеянно пробормотал Константин. — Я думаю отдать тебе коридор между твоей лабораторией и реакторным отсеком. Он всё равно никому не нужен. Есть идеи по охлаждению?
— Есть, но… — Гедимин недовольно сощурился. — Может рвануть. Слишком резкое охлаждение…
— Понятно, — кивнул северянин. — Что греется? Плутоний? И… довольно мощное газовыделение у твоей установки. Колонна прямо бурлит…
Гедимин промолчал — отрицать очевидное было глупо.
— Не думал вернуться к обеднённому урану? — спросил вполголоса Константин. — Меньше газа, никакого нагрева.
— Выработка… — Гедимин тяжело качнул головой.
— На Энцелад выработку! — северянин ударил ладонью по столу. — Один-два процента выработки — небольшая жертва безопасности. Не хватало ещё одного взрыва и ошмётков ирренция и плутония по всему ангару…
…Сарматы вышли из общественной душевой, прихватив с собой полотенца, и Гедимин ненадолго остановился на крыльце, чтобы выровнять температуру и дыхание. Сквозь неплотно прикрытую дверь вырывался перегретый пар, оседая на стенах мелкими брызгами, и там, где жидкости было больше всего, сармат заметил белесые потёки — сернистая кислота, выделяясь из испарений шлака, постепенно разъедала стену.
— Чтоб их с их шлаком! — Иджес громко чихнул и закрыл дверь окончательно. — Гедимин, у них опять что-то с вытяжкой.
— Я знаю, — отозвался Гедимин. — Хас справится сам.
Иджес посмотрел ему в глаза и недоверчиво хмыкнул.
— Снова по уши в реакторе? Ты же дособирал эту штуку — что с ней опять не так?
— Потом расскажу, — сказал Гедимин, недовольно щурясь. «Надо было сразу идти на озеро. Завернул в барак — опять толпа на хвосте. Подумаешь тут о реакторах…»
Они спустились к потемневшей воде. До снега было ещё далеко, хотя холодные порывы ветра и безлистные ветки кустарников говорили об обратном, — Гедимин не удивился бы, увидев на берегу ледяную корку. Кромка воды, как и пассажирская платформа вдоль неё, были плотно заняты; где-то за кустами слышались голоса Линкена и Хольгера — сарматы обогнали Гедимина, и теперь он думал, как оставить им Иджеса и тихо перебраться на восточный или западный берег.
— Эй, атомщик! — крикнули из-за куста. — Иди к нам, тут места хватит.
— Не лезь к нему, Лиск, — буркнул Иджес, покосившись на хмурого Гедимина. — Он к нам не хочет. Он в реакторе.
— Он всегда в реакторе, — вздохнули за кустом; это был Кенен, и теперь Гедимин увидел его широкополую шляпу на ветке. К ней были привязаны кленовые листья и какие-то ягоды — муляжи из лёгкого фрила: учётчик соблюдал очередную традицию, неизвестную ремонтнику, и в другое время Гедимин расспросил бы его, но сейчас только сердито сощурился.
— Я стараюсь не взорвать лабораторию. Вам что, поболтать не с кем?
Что-то затрещало за аэродромом — оглушительно громко в тишине, которую не нарушал гул приземляющихся глайдеров; над городом вспыхнула и погасла сигнальная ракета. Гедимин развернулся на странные звуки — как раз вовремя, чтобы увидеть отряд в костюмах биологической защиты и идущего следом «джунга».
— Fauw! — заорал предводитель отряда, и «джунг» выпустил ещё одну ракету. — Всем оставаться на местах!
Теперь Гедимин видел, что в биозащите только двое — и у них огнемёты, и одно из сопел ещё дымится. Ещё четверо пришли в обычной пехотной броне, но с собой у них были тяжелые бластеры — нового, не вполне знакомого образца, но с шокерами или станнерами их не перепутал бы и енот.
— Смотри! — Иджес ткнул Гедимина в бок и кивнул на северо-восточный край аэродрома — туда, где стояло на углу здание общественной душевой. Она была оцеплена патрульными в биозащите, у дверей стоял «джунг», и на лентах, натянутые вдоль стен, висели знаки биологической опасности.
— Угроза эа-мутации, — сармат в биозащите остановился перед Гедимином и Иджесом и посветил фонарём на их полотенца. — Гедимин Кет и Иджес Норд? Недавно из душевой? Видели там Тагара Юня?
Гедимин мигнул.
— Тагар Юнь? Из венерианских шахтёров? Был там, жёг шлак, — кивнул Иджес. — Что с ним?
Сарматы переглянулись.
— Он мёртв, — угрюмо сказал командир. — Вы, двое, — немедленно в карантин. Прямой контакт по эа-мутации.
…Гедимин, забывшись, потёр ноющую руку и сердито сощурился — прикосновение только усилило боль от введённого блокатора. Карантинная камера была закрыта наглухо, но из-за тонких стен со всех сторон доносилось сдавленное шипение, бормотание и вздохи. Сегодня барак был наполнен под завязку, — многие успели зайти в душевую, пока заражённый сармат был там.
«Записи,» — Гедимин вспомнил о ежедневнике, оставшемся в кармане конфискованной одежды, и стиснул зубы. «Чертежи. Всё — в утилизатор. Ладно, восстановлю по памяти.»
Звуки за одной из стен затихли. Гедимин осторожно постучал по ней и услышал приглушённые северянские ругательства.
— Иджес? Живой?
— А, это ты, — за стеной облегчённо вздохнули. — Вляпались, жёваный крот… Что теперь? Как думаешь? Сдохнем?
— Я тут был трижды. Не сдох, — буркнул Гедимин, отводя руку от ноющего прокола в левом предплечье. — Выпустят через пару недель.
Он сел на пол. Камера была тесной — вытянуться во весь рост не удавалось, только свернуться, поджав ноги.
— Эа-мутация, — пробормотал Иджес. — Ничего со стороны не видно. Мы же с тобой были там, где жгут шлак. Видели этого Тагара. Из него же не текла слизь! Может, мы уже тоже…
Гедимин стиснул зубы и с силой провёл пальцем по предплечью. Слизь не потекла. Из ранки, оставленной кровезаборником — действие блокатора не давало ей затянуться — удалось выдавить немного крови, и чёрная жидкость вела себя как обычно — не пыталась никуда уползти или просочиться.