Синтез
Шрифт:
— Переменное сигма-излучение, — ответил Гедимин, надеясь, что в этот момент экран, установленный в Лос-Аламосе, не погаснет. — Многослойные стержни. Ирренций, плутоний и уран. Я думал, вы догадаетесь раньше.
Он пристально смотрел на Конара и боялся услышать «мы догадались» — на секунду он допустил, что в Лос-Аламосе давно работает синтезирующий реактор с гораздо лучшими характеристиками, а Конар вызвал его на связь из обычного любопытства. Но Герберт покачал головой и виновато улыбнулся.
— Самый лучший результат в лаборатории Лоуренса — ноль девять к единице… я о массе ирренция, мы так и не оторвались от неё.
«Ноль девять? У нас больше двадцати трёх процентов не получалось…» — Гедимин посмотрел на Конара с уважением.
— Хорошая выработка. У нас была меньше, — сказал он. — А что с пульсаторами и микропроколами? Ты с ними работаешь?
Конар покачал головой.
— Интересные темы, коллега, но обсудить их нам, боюсь, не удастся. Цензуру и блокировку пока никто не отменял. Хотя… если ваш вопрос пропустили, то…
Экран погас и оставался тёмным пять секунд. Гедимин стиснул зубы. «Tzaat hasulesh!»
— Прошу прощения, коллега, — появившийся на экране Конар был заметно расстроен. — Всё, что я могу сказать, — изучение ирренция будет продолжено. У нас тут ходят упорные слухи, что после Рождества территории будут… я бы сказал — приоткрыты. И тогда я выбью разрешение и отправлюсь к вам. Вы выиграли пари, коллега Гедимин, и моё обещание в силе. Корабль сейчас в Альбукерке — я выкупил под него небольшой ангар. Местные механики за него не берутся. При первой же возможности я передам его вам — если повезёт, лично, если нет — через Периметр.
Гедимин едва заметно усмехнулся.
— Экспериментальный корабль? Есть с чем поработать?
— О, работы там хватит надолго, — кивнул Герберт. — Меня с друзьями и знакомыми хватило на осмотр и список уцелевшего. Это действительно атмосферный спрингер. Хвановский волчок запустить не удалось, но выглядит исправным.
— Интересно будет посмотреть на этот спрингер, — Гедимин слегка наклонил голову. — Иджесу должно понравиться.
Монитор громко загудел и мигнул красным светодиодом. Человек нахмурился.
— Наше время истекает, коллега. Чёрт! Любопытство обгложет меня до костей, пока правительства возятся с границами. Надеюсь, Ведомство не подведёт, и через три месяца вам дадут сделать доклад.
Монитор снова загудел. Герберт что-то говорил, но сармат уже ничего не слышал. Поняв, что связь обрывается, Конар вскинул руку и прижал ладонь к экрану. Гедимин накрыл её своими пальцами. Полсекунды спустя телекомп отключился окончательно.
— Tza seateske, — беззвучно проговорил сармат, опуская руку. Он на миг увидел своё отражение в тёмном экране — глаза, горящие жёлтым огнём, на неподвижном лице.
…Иджес недоверчиво похмыкал, но открывать рот не спешил. Гедимин терпеливо ждал.
— О чём говорить? — сказал наконец механик. — Разговор будет, когда будет корабль. Может быть, ты, атомщик, представляешь, как летает такое сооружение, но я — нет.
За спиной сармата послышались шумные шаги — кто-то нарочно шаркал, не отрывая ног от земли. Гедимин обернулся и увидел Линкена, нетерпеливо похлопывающего себя по локтю.
— Теск, ты идёшь или нет?
— Уран и торий… — пробормотал сармат, досадливо щурясь. «Час времени, выкинутый на свалку. С кем они все, астероид им навстречу, собрались воевать?!»
Ограда бывшей базы Академии была обмотана колючей проволокой. Гедимин вспомнил дыру в заборе, через которую сбежал недавней зимой, поискал её взглядом, но не нашёл — то ли память его подвела, то ли проход нашли и заделали.
— На работу? — спросил Линкена охранник на входе. — Рано ты сегодня.
— Привёл новичка, — отозвался тот. — Надо его пристроить.
— Новичка? Сам привёл? — сармат, занявший стол коменданта, услышал разговор за открытой дверью и поднялся с места. Гедимин, увидев знакомое помещение, быстро огляделся, — ни обмотанных скирлином палок, ни объявлений от Академии не осталось; впрочем, бластеры и экзоскелеты тоже на виду не лежали.
— Гедимин Кет. Знаешь его. Все знают, — без тени сомнения сказал Линкен, положив руку Гедимину на плечо. — Покажи пропуск, атомщик… Ну вот. Стрелять умеет. Нужна только практика.
Новый комендант пожал плечами.
— Твой сармат, ты и работай. Берёшь что надо на выдаче, любую из красных линий, отмечаешься на входе и выходе. Оружие вернуть не забудь.
— Завтра он придёт один, — предупредил Линкен. Сармат снова пожал плечами.
— В твои дела я не полезу. Оружие на месте, отметки сделаны? Остальное меня не касается. Я бы, кстати, его поставил на рукопашку…
Линкен вздохнул.
— Не заставишь.
— Жаль, — сармат смерил Гедимина долгим задумчивым взглядом, как будто ощупывал с ног до головы. — В патруль пойдёт?
— Да ну, — махнул рукой Линкен. — Ладно, оставайся. Идём, атомщик.
Отряд филков, попавшийся им навстречу в коридоре, беззвучно выстроился в шеренгу по одному и проскользнул мимо сарматов. Экзоскелетчик, замыкающий колонну, вскинул руку в приветственном жесте, Линкен ответил тем же. Гедимин еле слышно хмыкнул.
— Ты тут свой…
— Тут все свои, атомщик, — отозвался сармат и требовательно забарабанил в стальную дверь. Створки разъехались в стороны с протяжным скрипом. Гедимина передёрнуло, и он остановился на пороге, разглядывая пазы и на ощупь надевая ремонтную перчатку.
— Ты чего?! — Линкен дёрнул его за рукав. — Не сегодня, атомщик. Так мы отсюда вообще не уйдём.
Оттащив Гедимина от сломанной двери, он небрежно махнул рукой сармату в пехотной броне и подошёл к длинному, на всю стену, шкафу с выдвижными ячейками. Выдвинув весь ряд, Линкен принялся в них копаться.