Синто. Героев нет. Тетралогия

Пушкарева Любовь Михайловна

– Мы будем у вас через десять минут, - бодро доложил он, - Тело не нашли?

– Нет, не нашли.

– Хорошо.

Хм... Хорошо?

– Поесть чего-нибудь!
– с порога закричал ГБрайт, и Елкин пошел разорять свои запасы.

– Так вот, - жуя бутерброд начал ГБрайт, - Кейко-Бронкс устроился на 'спальную' должность при перерабатывающем фрукты заводике, особо на этой должности не утомлялся, работал полсмены.

Оп-па, а деньги у него откуда? Эта мысль четко пропечаталась на наших лицах.

– А деньги он заимел,

оказывая услуги женщинам, весьма специфические услуги. Довольно быстро он обзавелся постоянными клиентками и незаконно донжанил.

– Не оскорбляйте донжанов, - вмешалась я.

– Что?

– Донжан - это донжан, а проститутка - это проститутка, хоть и мужчина. Кейко-Бронкс занимался проституцией.

– Ну ладно, раз вы так требовательны к формулировкам, да, занимался проституцией и налогов не платил. Только благодаря этому факту мы смогли размотать этот клубочек. Ему на счет поступали деньги, это были зарплата с заводика и суммы со всяким странным назначением, типа возврат долга и прочая чепуха, поступать то поступали, но со счета не уходили.

– Женщины закрывали его счета в магазинах, - сказала я, вспомнив, как расплатилась с психологом после Дезерт.

– Точно, вот по этим закрытым счетам мы их и нашли. Причем те, кто слали деньги ему напрямую на счет, оказались пустышками - старыми грымзами, постоянно практикующими покупку таких мужчин, а вот те, кто закрывал счета в магазинах оказались куда более интересны. Мы нашли четырех, я думаю, это все что у него были...

– Да говорите уже, - не выдержала я.

– Мазохистки, одна умеренная, почти нормальная, две средней тяжести, так сказать, и одну мы отправили на принудительное лечение, ей было нужно множество ранений, чтобы разрядиться.

– Какой кошмар, - вырвалось у Граса, - и Кейко-Бронкс ее... резал?

– Ну, скорее глубоко царапал и колол.

– Чем?
– опять встряла я.

– Чем! Коротким клинком типа 'кортик', раны от него отличаются от ран коскатой только глубиной.

– Но руку проткнуть может?
– выдал Елкин.

– Да.

– А не было ли случая потери контроля над собой у Кейко-Бронкса?

– С нечеткой уверенностью можно говорить, что был.

– Ну что ж подытожим, - начала я, - Чатхи-Джилкинс оказалась умеренной мазохисткой, высвободившей в Кейко-Бронксе садиста. Все шло более-менее нормально, пока он не сорвался и не нанес ей серьезную рану, после этого ранения они расстались. Ча-Джи скорей всего осознала опасность Кейко-Бронкса и сама выгнала его. Узнав о готовящейся свадьбе, она испугалась за Франц-Иши, и даже хотела поговорить с местным прокурором, но записать свое заявление все же не решилась, не желая еще больше портить свою репутацию. Наверняка она попыталась угрожать Кейко-Бронксу разглашением характера их отношений, и он или она назначили встречу в уединенном месте, где тот ударил ее клинком в шею, а потом под колено и в локоть имитируя классические коскатные удары. Почему он решился на убийство?

Да потому что перед ним маячили деньги Францев. Наверняка он ничего бы не сделал Франц-Иши, найдя какой-нибудь способ встречаться со своими спецклиентками. Возражения, уточнения?

Все промолчали.

– Где Кейко-Бронкс или его тело? Вот главная проблема теперь, - пробасил ГрюМи.

– Я думаю, в океане. Но, как минимум, надо проверить маршруты флаеров с даты исчезновения до начала поисков, чтобы убедиться, что он не покинул Тропик.

– А почему в океане?

– Ну, иначе мы бы его уже нашли.

– Да почему вы вообще думаете, что он мертв?

– Мне думается, что когда он осознал что сделал, то понял, что не сможет жить с этим грузом и боязнью разоблачения. Если бы он был жив, то рано или поздно до него дошло, что тело безопаснее выбросить в океан, где его никогда не найдут. Раз он этого не сделал, значит мертв.

– Ну... это спорно, знаете ли, - заметил ГБрайт.

Я пожала плечами, спорно так спорно.

– Ну, а почему покончить с собой именно утопившись?
– спросил ГрюМи.

– Опять же, явное самоубийство - это расписаться в своей вине, а так тело не найдут и ничего доказать не смогут.

Все замолчали, обдумывая мои слова. Грюндеры все просчитали быстро и тяжелыми взглядами уставились на меня. Но им версия самоубийства Кейко-Бронкса была выгодна.

– Есть один момент, - произнес Елкин, - после убийства Кейко-Бронкс был на людях и вел себя нормально.

Я опять пожала плечами.

– Спонтанная или осознанная постановка зеркала, и как раз после снятия, все накатило с удвоенной силой.

– Осознанная?
– опять ГрюМи.

– Есть куча вирт, где явно или неявно учат его ставить.

– Ну что ж, еще раз проверим не покинул ли Кейко-Бронкс Тропик - подытожил ГБрайт - Но к Мышкину-Ферроу все же слетайте.

– Конечно - отозвалась я.

Через час я сидела на знакомой веранде и вяло ковыряясь в текучем шоколаде, повторно выкладывала виденье тех событий, отдельно озвучив версию о самоубийстве, Мышкин-Ферроу слушал с непроницаемым лицом.

– Как вы думаете - спросила я - надо ли нам тратить дополнительное время и ресурсы, пытаясь обнаружить Кейко-Бронкса?

– Я думаю, что ваша версия о самоубийстве вполне состоятельна - и Мышкин впервые за весь разговор посмотрел мне в глаза. Он знает, что я знаю и смолчу, и Грюндеры смолчат.

С наступлением темноты я вернулась в гостиницу, погруженная в раздумья о том, что же мне делать с Даниэлем, выдергивать его домой в поместье, чтобы закончить задание Шур, или оставить его здесь 'гуляться' и попытаться поработать над задачами самой?

Когда я была в душе, пришел вызов на голосовой браслет, я, тихо ругаясь, прикрыла воду.

– Да!

– Я под дверью твоего номера, пусти, - это Грюнд.

– Я в душе! Подожди две минуты.