Синяя Птица. (Трилогия)
Шрифт:
– Что такое?
Первой очнулась Вилька. И тут же накинулась на меня с упреками:
– Ева, тебе что, приключений на свою голову мало? На упыря собралась!
– И что? – отозвалась я с этакой ленцой в голосе и невозмутимо принялась за прерванный обед. – Не тебе ж на него идти. К тому же нормальная еда на неделю того стоит, так что не кипятись.
– Но ты же ни разу не ходила на нежить в одиночку!
– Когда-то же надо начинать.
– !!!
– Вилья, я так понял, что наша ведунья решила изничтожить нежить, причем до этого момента она ни разу не делала этого самостоятельно? – послышался спокойный голос Данте. Вилька, не найдя приличных слов для описания моей безбашенности, попросту кивнула головой. Я попыталась внести ясность в ситуацию:
– Между прочим, то, что я не ходила на нежить в одиночку, еще не означает, что я этого никогда не делала.
– А что, делала? – изумилась Вилька, на миг позабыв о своем праведном гневе.
– Ага, – подтвердила я. – Ты думаешь, что с наставником я шлялась просто так? А то, что я с ним коротала ночи в Сером Урочище, не считается?
– И ты молчала?!
– Меня никто не спрашивал, – парировала я.
– Все ясно. – Данте неторопливо отставил в сторону кружку с пивом и пристально посмотрел на меня. – Раз уж ты подрядилась на усекновение нежити, то придется договор исполнять. Вот только одна ты туда не пойдешь.
– Что?
– Я пойду с тобой.
– Нет, не пойдешь! – взвилась я. – Я вообще-то уже самостоятельная ведунья и со вшивым упырем в состоянии справиться без чьей-либо помощи!
– А кто сказал, что я собираюсь тебе помогать? – Он грациозно откинулся на спинку стула. – Я просто посижу в кустах и понаблюдаю за процессом со стороны.
– Вмешиваться не будешь?
– Не-а, – протянул он. – Мне за это не заплатили. Но такое зрелище я ни за что не пропущу.
– Ладно, – сдалась я. – Пойдем вместе. Засядешь где-нибудь так, чтобы тебя было не видно и не слышно – и любуйся себе на здоровье.
– Тогда я тоже пойду, – подала голос Вилька. – Спрячусь в склепе и буду смотреть в щелочку.
– Издеваешься? – возмутилась я. – Может, мне начинать продавать билеты? А как же афиша?
– Тогда и мне билетик. – Алин многозначительно провел ладонью по отполированной рукояти узкого изогнутого меча. – Потому что мне тоже интересно.
Я закатила глаза и тихо застонала.
В небе отдаленно пророкотал гром и блеснула одинокая молния, предвещая грозу.
Похоже, охота будет занимательной.
Я тихо зверела, сидя на слегка покосившемся надгробии под проливным дождем. Упырь не появлялся, хотя по всем расчетам он должен был уже давно бесславно пасть под градом моих заклинаний. Данте, Вилька и Алин замаскировались в теплом и сухом склепе, откуда они время от времени выглядывали и, тихо хихикая, подавали мне ободряющие (с их точки зрения) знаки. На мой взгляд, они просто-напросто издевались над насквозь промокшей ведуньей, которая упорно выслеживала непоявляющуюся нежить.
Ливень продолжал заунывно барабанить по заговоренному от промокания теплому плащу, настраивая меня на зубодробильный лад. Если упырь сегодня покажется, то я ему не позавидую – раздражения во мне накопилось столько, что нужен только повод для того, чтобы выплеснуть его на неудачника, в недобрый час попавшегося мне на глаза.
Грохотнул гром, и тут же мимолетный росчерк молнии осветил нечто бледное, с тихим ворчаньем кравшееся между могил и покосившихся крестов. Я тотчас перестала ерзать и вздыхать на жестком надгробии и внутренне подобралась, готовясь испепелить упыря заклинанием. Нежить на миг застыла, а потом метнулась к кладбищенской ограде.
Я вскочила и метнула в упыря сгусток огня, который моментально превратил нежить в воющий и весело потрескивающий огненный факел. Упырь немного пометался между могил и наконец судорожно задергался на мокрой, беспрестанно поливаемой дождем земле. Вот теперь можно спокойно приблизиться – заклинание синего пламени, разработанное специально для нежити, упокоивает ее раз и навсегда. После его применения не требуется даже отрубать голову или пронзать сердце серебряным кинжалом, потому как синее пламя выжигает ту силу, которая поднимает нежить из могилы, так сказать, обрывает ее не-жизнь, не затрагивая физическую оболочку.
– Понятно, отчего ведуны так любят это заклятие, – пробормотала я себе под нос, попинав носком сапога окончательно мертвую тушку упыря. – Хоть сейчас в музей. Не поняла…
Почему-то упырь выглядел не как упырь.
Я склонилась к трупу, отмечая четыре длинных, с палец, клыка, удлиненные конечности и бледную, с просвечивающими прожилками кровеносных сосудов кожу. Не-эт, не упырь это. Упырь – усложненный вариант зомби, а здесь – вполне жизнеспособная нежить.
Вурдалак, чтоб его!
Теперь понятно, почему у «упыря», о котором говорил корчмарь, постоянно росли аппетиты – вурдалаки способны превращать своих жертв в себе подобных, следовательно, «корма» нужно больше.
Мысленно прикинув, сколько было жертв, я пришла к выводу, что вурдалаков должно быть еще около шести… Шесть штук вурдалаков на одном кладбище?! Мама родная, как же их еще не заметили! Если так дело пойдет дальше, то скоро вурдалаки обнаглеют настолько, что перестанут поджидать одиноких путников у дороги, а будут совершать вылазки в деревню. Тварей будет становиться все больше, и если ничего не предпринять, то скоро на кладбище им станет тесно, и они расползутся по всем окрестностям…