Синяя Рыба
Шрифт:
В Зале Совещаний — большой комнате со сводчатым потолком за круглым дубовым столом, уставленном множеством свечей, сидело несколько десятков существ с самой фантастической внешностью. Здесь были огромные птицы с золотым оперением, которых у нас назвали бы фениксами, были существа, похожие на древних полубогов, с крыльями и без, были духи, бесплотные и прозрачные, чьи эфирные тела слабо трепетали в предрассветных сумерках.
Ротсен заложил руки за спину, и зал замер в ожидании.
— Синяя Рыба отправилась в путь три равноденствия назад, — начал он, — И с тех пор от нее было
Реакция на эти слова была мгновенная: по залу пробежал ропот, все усиливаясь, нарастая, пока не превратился в шум, такой громкий, что в нем нельзя уже было разобрать отдельных голосов: каждый старался перекричать другого. Многие вскочили на ноги, кое-кто возбужденно хлопал крыльями, некоторые яростно хлестали себя хвостами по бокам, меняя цвет с бледно-розового до темно-фиолетового.
— Мы не можем идти на такой риск!
— Если Синяя Рыба погибла, исполняя свой долг…
— Значит, кто-то другой тем более не справится!
— На нее была вся наша надежда!
— Трейнс не ошибалась ни разу, с тех пор как стоит Абсолют!
Ротсен попытался навести порядок:
— Господа! Успокойтесь, прошу вас! Сейчас еще не время для паники! Нам всем нужно сохранять спокойствие!
— Не время для паники?! — взвизгнул кто-то. — По-моему, сейчас самое время!
— Мы не имеем права позволять себе эмоции! — Глава Совета Высших попытался воззвать к здравому смыслу, — Мы уже использовали наш шанс, и, как видите, он не сработал! Вместо того, чтобы тратить время на бессмысленные споры, нам надо решать, как мы будем спасать мир.
Неожиданно готичный полумрак зала Совещаний пронзил ослепительно яркий луч света, прошив его от пола до потолка. В середине молнии появилась горошина, словно она завязалась в узелок. Горошина начала расти, и очень быстро превратилась в шар размером с баскетбольный мяч, блестевший так ярко, словно он был сплетен из тонких золотых нитей.
Постепенно шар стал прозрачным, как стекло, и изумленным взглядам членов Совета Высших предстал мальчик, идущий по дороге. Рядом с ним была Синяя Рыба, она плыла с правой стороны, в нескольких сантиметрах от его плеча.
Голограмма повисела в воздухе еще минуты две, а затем сигнал стал пропадать, изображение зарябило, сменившись разноцветными вертикальными полосками, как в неисправном телевизоре. Шар вновь сжался до размеров горошины, и исчез.
Повисло напряженное молчание.
— Мы… — Ротсен запнулся.
— Мы должны были верить в нее, а не поднимать бессмысленную панику! — проворчал седовласый кентавр, — Синяя Рыба не обманула наши ожидания! Она справилась!
— Но это же ребенок, — нерешительно пробормотал Ротсен. — Ничего не понимаю. Он — Избранный?! Я полагал, он будет все-таки немного постарше. В Пророчестве сказано…
— В пророчестве сказано, что он придет! И он пришел. Теперь у нас есть шанс!
И словно в подтверждение этим словам, из-за горизонта показался тонкий краешек солнца, и первые проблески наступающего дня упали на влажную от росы траву. Утро заглянуло в стрельчатых окна древнего замка, полумрак рассеялся, и янтарный свет заиграл в разноцветных стеклах витражей, а плавающие в воздухе пылинки стали похожи на маленькие золотые блики. Пылающим огненным шаром над миром вставало солнце, и это было солнце надежды.
* * *
В вечернем небе плыли сиреневые облака; долговязые прямоугольники небоскребов центральной части города, хорошо видной отсюда, безмолвно чернели на фоне разгорающегося заката. На противоположной стороне небосклона, на востоке, поднималась полная луна. По улицам сновали автомобили и мопеды, люди, утомленные длинным рабочим днем, спешили к себе домой. Никто не обращал внимания ни на Вику, ни на огромную хищную птицу, сидящую на чугунной ограде газона рядом с девочкой.
Вика смотрела на город, как на кадры старого кино. Несомненно, она была в нем, и все же словно бы наблюдала его со стороны, из зрительного зала.
Закат окрасил струи фонтана в ярко-алый цвет, так, что вода стала похожа на гранатовый сок.
Или на кровь…
— Послушай, Эриус, — Вика попыталась привести мысли в порядок, — Я не могу уйти, не предупредив…
— Бабушку? — лукаво прищурился Эриус. — Ах, да. Совсем забыл. Смотри!
Он издал звук, похожий на шум радиоприемника, настраиваемого на нужную частоту, и, запрокинув голову вверх, закрыл глаза. Вика почувствовала, что ее словно впечатали в окружающее ее пространство, которое вдруг стало плотным и вязким, как парафин. А через мгновение напротив нее в воздухе возник силуэт, слабо мерцавший в сгущающихся сумерках. Силуэт девочки, как две капли воды похожей на нее. Он становился все осязаемей, реальней, отчетливей, пока не уплотнился до такой степени, что со стороны никто не заметил бы разницы. Напротив Виктории Лисицыной стояла ее точная копия.
Девочка ошеломленно смотрела на своего двойника.
— Ну как, нравится?
— Вика-клон, моргая, медленно озиралась по сторонам.
— Как… ты… это сделал? — с трудом проговорила Вика. От изумления она еле дышала, и слова давались с трудом, в горле все пересохло, как на экзамене, когда, вытянув билет, идешь отвечать.
— Теперь ты можешь идти, куда угодно, — проигнорировав ее вопрос, торжествующе отчеканил Эриус. — А твой двойник останется здесь, и все будут думать, что она — это ты.
Его глаза вдруг вспыхнули, и он произнес всего лишь одно слово:
— Оживи!
Вика-копия вдруг вздрогнула, словно очнувшись от оцепенения, подняла со скамейки сумку, и расправив складки юбки привычным Викиным жестом, пошла по направлению к ее дому.
— А когда я вернусь… — начала Вика…
— Она исчезнет. Растворится в воздухе, как только ты переступишь порог этого мира, — объяснил он.
— Но как я…
— Возьми свой рисунок и поставь его на землю — приказал Эриус.