Сирахама
Шрифт:
— Молодой человек! — Вырвал меня из блаженной полудремы возмущенный голос. — Молодой человек! Это возмутительно! Это безответственно! — Возмущалась Лин.
И хотя была она ровесницей Яйой (если не старше), но вот что-то в ее поведении заставляло скинуть годиков эдак пять-шесть психологического возраста. Действительно, «Лин-чан».
— Лин Ченг-Шин! — Девушка порывисто поклонилась.
— Инузука Яйой. — Была вынуждена за компанию представиться Яйой.
Черт! Надо вставать и отвечать на поклоны… и, вообще, заниматься этими бессмысленными ритуальными телодвижениями! Когда ж они
«Ворчишь, как старый дед, Старик! Зато выяснили фамилию женщины, с которой впервые… того… кхе-кхе…»
— Сирахама Кенчи.
— Сирахама… Сирахама… — Забормотала Лин и «вспомнила». — Не может быть! Сирахама! О вашей матушке ходят легенды в мире боевых искусств! — Ага… в Японии так мало парней с фамилией Сирахама… наверняка, выясняла у той же Яйой: «а что это за типус рядом с Мурасаки-сама?» — Но почему же вы, с таким достойным родителем, потворствуете малолетним детям в нарушении тэ-бэ на аттракционах!
Едрить твоё коромысло! Началось! Матушка моя вот так же повернута на этой «Технике Безопасности»! Не говорить же этой Лин, что она и сама наблюдала за детьми и вполне могла пресечь… Ох, лениво-то как! Проще уж промолчать…
Мы с Мурасаки переглянулись, и девочка вздохнула совсем по-взрослому и пригорюнилась.
После неопределенного хмыка и многозначительной игры бровями я завалился обратно на кушетку. Думаете, девица возмущенно заткнулась? Нет! Присела на свободную кушеточку и принялась полоскать мозги дальше — «недопустимо», «возмутительно», «непростительно», «недостойно», «может привести к серьезным травмам и увечьям»… Пока Мурасаки не сунула ей в руку бокал со своим коктейлем:
— Вот, Лин-чан! Попробуй! В народе говорят, что молочные продукты сособ… спс… способствуют хорошему настроению!
А Яйой, окончательно успокоившись, с любопытством и завистью рассматривала Миу, Ренку и Мисаки… надев на лицо обычное свое меланхоличное выражение снулой рыбешки.
— Один молочный коктейль! — Тормознула она ошивающегося рядом сотрудника аквапарка. — С бананом. Двойной! Раз уж способствует…
— А чё, драки не будет? — Разочарованно поджал губы Сакаки.
— Кого с кем? — Уточнил Кэнсэй.
— Ну, с этой… с Ванадис. Со второй-то он, судя по перемигиваниям, уже… дрался, гы-гы-гы…
— Молча… завидуй… громила. — Зашуршали листья у купола беседки…
Поскольку дождей внутри огромного аквапарка по определению быть не могло, крыша у беседки была не сплошной, а была образована все тем же вьющимся растением… идеально для мастерицы оружия.
— У Сигурэ больше апапа! И апопо!
— Молодец… скажи… «а».
— А! Ням-ням-ням…
— Чему там завидовать? — Отмахнулся Сакаки. — Там нечему завидовать! Молодой он еще — на кости брос… — Сакаки благоразумно замолчал — у горла застыл клинок Сигурэ.
— Мой… ученик… сильнейший…
— Ну, он, действительно, сильнейший, — Был вынужден признать Сакаки, спокойно отводя двумя пальцами лезвие. — Во всяком случае до этого никто из наших учеников не смог втереться к тебе в доверие, Сигурэ! Но насчет вкуса… Прикинь, он чуть не выбрал псевдоспортивную «трехсотку»-«креветку» из пластмассы вместо «литрового» железного «коня» с нормальной городской посадкой… Зла не хватает!
— Сакаки, ты неправ! — Согласился с Сигурэ Акисамэ. — У мальчика прекрасный вкус! И мы это с тобой уже обсуждали. А уж равнять мотоциклы и женщин — это, прости меня, уже за гранью добра и зла! Одного взгляда на этих девушек достаточно, чтобы полностью убедиться в прекрасном вкусе моего ученика!
— Вы таки тоже неправы… все трое. Как настоящий гурман, мой ученик откладывает сладкие блюда на потом. Ибо сказано: «оттянуть удовольствие — таки продлить его»! И это таки кошерно!
— Хо-хо-хо… я вам не мешаю, молодежь?
— Ни в коем случае, Старейший! Напротив, было бы интересно узнать ваше мнение! Как самого мудрого и опытного человека в нашем додзе!
— Хм… — Старейший всерьез задумался и изрек. — Главное, чтобы готовила хорошо, хо-хо-хо!
— И ведь не придерешься, млин! — Хмыкнул Сакаки.
— Вот что значит — мудрость!
— Между прочим, Реночка очень хорошо готовит! Да-с!
— Я тоже… хорошо… Никто… не жаловался.
— Сукияки… суши… апапа!
— Вам должно быть стыдно, Фуриндзи-доно! — Встав в обличительную позу, маленькая Асамия направила пальчик в сторону слегка удивленной Миу. — Нии-сама никогда не позволит себе поднять руку на женщину! А вы подло и коварно воспользовались этим! Когда он женится на вас…
Девочка только что выяснила, что одна из красивых фигуристых девушек — Фуриндзи. Оказывается, по женской половине Асамия бродили слухи. И женщины даже смогли выяснить источник синяков и шишек Рююто — всеобщего любимца и «любимого брата». И, видимо, испытывали очень пылкие чувства к источнику этих синяков…
М-да, если б я не наблюдал эмоций Мурасаки, то посчитал бы, что маленькая непосредственная девочка — талантливая актриса и агент влияния. Настолько ее информация разнилась с официальным лицом-маской Рююто — великосветского чопорного мудака. Как говорится, если б «любящей младшей сестренки Рююто Асамия» не было, то ее следовало бы придумать! И, следует признать, что для Миу избивать того, кто НЕ ХОЧЕТ защищаться — это все-таки крутовато. Вот только…
— Деточка, — Спокойно ответила Миу. — ЕСЛИ он на мне женится, я его вообще убью.
В эмоциях у Миу не было и тени сомнений в том, что так она и поступит.
— Ну, ничего себе — заявочки! — Опешил Акисамэ.
Он даже перевернул бинокль, чтобы посмотреть через окуляры.
— Акисамэ! — Поднял брови Кэнсэй. — Она, действительно, это сказала? Или я не умею читать по губам, или это не наша кроткая и вежливая девочка? И злодей Кенчи ее подменил!
— Да, именно так и сказала! Старейший, какую решительную ученицу мы вырастили!
— Хо! Надо будет что-то с этим сделать… потом… Зацените тему, детишки: это теперь проблема не моего кукольного театра, а ее будущего мужа! Хо-хо-хо!