Сирахама
Шрифт:
Я чуть дистанцию не разорвал — настолько резкое «переключение» произошло и в эмоциях. В секунду! Без раскачки, без разогрева. Щелк! И добродушный Кэнсэй превращается в опаснейшего мастера кэмпо, главу Ордена Феникса… которые вовсе не цветочки выращивают!
— Стиль Багуачжан, Ма-сэнсэй!
— Есть такой стиль. — Кивнул Ма. — И?
— Я хочу знать об этом стиле как можно больше, мастер Ма!
— Ну, таки без проблем, Кенчи! Ты обратился по адресу! — Мастер Ма пылал энтузиазмом. — Правда, я не великий рассказчик («Ну-ну… заливай!»), тут надо показывать («А вот с этим
— Со всем уважением, мастер! — Повторил я.
В этих ваших интернетах о стиле Багуачжан рассказано до обидного мало и… не то. Как и для любого другого стиля. Кто там мастера, когда возник, из чего, от чего, почему… И это понятно.
Непрерывное перемещение по кругу. Связанность движений между собой и их переход друг в друга. «Железная рубашка» и «железная ладонь».
На практике эта сухая выжимка, описывающая технику Багуачжан, вылилась в мое методичное избиение. Попасть в Кэнсэя было крайне сложно. Я теперь могу охарактеризовать этот стиль просто: «Ускользающий угорь, бьющийся током и хвостом».
Попав в постоянно крутящегося Кэнсэя… удары «соскальзывали», я проваливался и ловил затылком или спиной что-нибудь размашистое. Или выведение из равновесия, короткое дерганье за ударную конечность и — Сирахама снова на земле. А Кэнсэй падает сверху:
— Таки тоже — Багуачжан!
Бац! Трехминутная потеря сознания…
Кенчи ушел в третьем часу ночи. Снова избитый в хлам. Минут двадцать отлеживался на энгава, ожидая, когда мастер Ма окажет ему первую помощь. И отправился домой, вежливо отклонив осторожное предложение Кэнсэя остаться в гостевом доме. С трудом перелез через забор и поковылял по улице. Его дальнейший путь было легко определить по загорающимся фонарям над улицей.
— Сурово ты его сегодня, Кэнсэй. — Высказался Акисамэ, появляясь из тени дерева.
— Ты таки зацени уровень, Акисамэ! — Мастер Ма пребывал в обрадованном возбуждении, хотя еще пару минут назад в присутствии Кенчи демонстрировал скептицизм. — Я ж его сейчас целых два раза натурально пытался убить! И таки что же вы думаете! Он ушел на своих двоих, а не оставил денюжку в нашей клинике!
Темная огромная тень бесшумно спрыгнула с крыши додзе прямо на голову Акисамэ. Но тот за мгновение до неминуемого столкновения исчез и объявился с другой стороны от Кэнсэя. Сакаки одобрительно покивал и приложился к неизменной банке… газировки:
— Но это же хорошо для его кэмпо, что теперь его можно избивать, почти не сдерживаясь! А еще он старался ограничить применение техники. Использовал только то, что изучал в Редзинпаку. Только наши стили. Даже Рю-рю не применял!
— Да, я заметил. — Кивнул Акисамэ. — Значит?
— Значит, что-то сообразил… И происхождение от Драконов тоже афишировать не хочет. — Кэнсэй вновь стал листать журнал… в полнейшей темноте. — Может, поговорил с отцом?
— Не исключено. Следующим его противником будет Композитор? — Сакаки. — Судя по внезапному интересу к Багуачжан…
— Наверняка… — Начал Акисамэ.
— Маленький акума близко-близко Подземный Мир. — Послышалось из листвы дерева.
Акисамэ вздохнул — на Апачае его старательно развиваемая чувствительность пасовала.
— Что-то нехорошее чувствуешь, Апачай? — Нахмурился Сакаки.
— Хорошее — нехорошее. Я не разбирать! Кенчи близко-близко Подземный Мир. А плохо — хорошо — моя не знать!
— Правильно ли я поняла, — Послышался из-под энгава новый голос. — Что Кенчи-сама участвует в боях без правил?
Мастера, находящиеся на земле, одновременно вздрогнули и одновременно нагнулись, чтобы посмотреть под деревянный настил. Там лежала Мисаки.
Лишь Апачай продолжал задумчиво смотреть куда-то вдаль с ветки дерева. Да Сигурэ, сидящая у него на плече на корточках, внимательно рассматривала лезвие своего метательного ножа.
— Ну, отрицать бессмысленно. — Осторожно согласился Акисамэ.
— Вот как…. А правильно ли я поняла, что Кенчи-сама делает это втайне от уважаемых мастеров?
— Это тоже отрицать бессмысленно.
— Вот как… А могу ли я уточнить, Ма-сан. Мы с Кенчи-сама имеем ведь право на определенный процент от того, что были моделями?
— Увы. — Вздохнул Кэнсэй. — Никакой денежной договоренности с Саори-доно у меня не было… Эта женщина — просто монстр какой-то! — так из мужчин веревки вить! А на кнопку фотоаппарата нажимала Сирахама Хонока — она и является владельцем фотографии. А поскольку она несовершеннолетняя… Так что под фотографией стоит подпись «Фотограф: Сирахама Х.» Но… — Кэнсэй хитро прищурился. — Мы тут с Хонокой-чан отдельный журнальчик замутили… с остальными фотками… Думаю, «Беретта» или «Новости оружия» наверняка захотят купить остальное… а если мы туда добавим фото в городском антураже…
— Вот как… Обязательно обсудим, Ма-сан. А могу ли я уточнить…?
— «Тагашима». — Кратко ответила Сигурэ, заставив Акисамэ страдальчески поморщиться. — Марш спать… ученица! Через два часа… «Ты спишь?».
— Хай, сэнсэй!
Из-под энгава не раздавалось больше ни единого звука, и Акисамэ даже встал на корточки, чтобы убедиться, что Мисаки, действительно, ушла.
— Удивительно! Ну, эти двое, — Сакаки ткнул пальцем в крону дерева. — Cудя по тому, что не дернулись, заметили. С ними все понятно. Но мы-то… Кэнсэй, неужели даже ты…?
— Ай, Сакаки, стар я уже! Ну шо ты таки меня застыдить хочешь! — Кэнсэй с интересом рассматривал пышногрудую очкастую девицу в школьной форме на обложке журнала. — Вообще. Ни следа. Ни ощущения! Безобразие! Эй вы, двое! Могли бы и предупредить! Мы тут все секреты жениха ей выболтали! Это не по-мужски… э-э-э… не по-товарищески!
— Апачай не стук-стук! — Пришел мгновенный ответ сверху. — Дятел — плохой птах! Дятел — суп!
— Анало… гично. Пф!
— Ну, давайте будем оптимистами, — Предложил Акисамэ. — Это ведь очень хорошо, что у нашего Кенчи такая… своеобразная невеста!