Сирахама
Шрифт:
— Удар у Композитора, конечно, еще тот… — Вещал Акисамэ. — Но я бы на твоем месте не стал бы рисковать своими деньгами.
— Сакаки-сэнсэй тоже играет на тотализаторе?
— Увы, Кенчи, хоть я…
Акисамэ запнулся, а меня чуть не снесло с дивана двойной «жаждой крови» от Акисамэ и Сакаки… Но Акисамэ тут же расслабился, прокашлялся и продолжил, как ни в чем не бывало:
— … и осуждаю это не совсем разумное для здравомыслящего человека намерение обогатиться на том, чего нельзя рассчитать… Тем более, если
Сакаки к тому моменту тоже потушил в глазах опасный огонек и как-то обиженно посмотрел на Акисамэ, который развел руками:
— … Кстати, Сакаки, с тебя один ящик. Как мы и договаривались. Старейший бы сказал в этом месте что-то вроде «хо-хо-хо, наверно, это будет для тебя уроком, да, Сакаки-кун?», но я — не Старейший. Я скромно и смиренно промолчу.
«Хм… Старик, а чего это учителя такие дерганные? Какие-то неприятности? А хотя, если судить по панической эсэмэске — да! — какие-то неприятности.»
— А ты давно пришел, Кенчи? — Делано-равнодушно осведомился Акисамэ, испытывая при этом некоторое напряжение.
— Да вот только что… — Акисамэ едва заметно перевел дух. — Акисамэ-сэнсэй, а Композитор — это кто?
— Да есть тут один деятель… — Отмахнулся Акисамэ. — Не бери в голову, Кенчи… Ну, или запомни, что лучше Композитор, чем Дикарь… Как прошел твой день?
— Очень хорошо, Акисамэ-сэнсэй. Хоть я и не планировал сегодня тренироваться, но к тренировкам готов!
— Похвально-похвально… — С энтузиазмом покивал Акисамэ. — А у нас тут гости, как видишь.
— А по какому вопросу, Акисамэ-сэнсэй?
Акисамэ стал объяснять вполголоса:
— Видишь ли, Сигурэ чуть-чуть перестаралась, когда проводила активацию их младшеньких. — Он кивнул в сторону совсем уж напрягшейся тройки моих родственников, которые поедали меня глазами. — И возник ма-а-аленький формальный казус, связанный с обычаями и традициями… И все бы ничего, но — дело касается Драконов… А они в этих вопросах… эх. — Акисамэ вздохнул совершенно искренне. — Вот сейчас Старейший с Рю-доно и утрясают проблему.
Вот как, значит! И Главный дедушка-Дракон в гости нагрянул… Ну, понятно, отчего такой эскорт солидный на воротах мерзнет.
Тут очень кстати появились мои девушки. Миу и Ренка. Обе — в длинных ципао. Ренка — в голубом, Миу — в салатовом. С соответствующими традиционными прическами: Ренка с двойным пучком, украшенным колокольчиками, а Миу — с обычным, заткнутым спицами.
«Старик, какие ж они у нас красавицы!»
Быстро определив мое положение, девушки очень скромненько так… расположились справа и слева от меня, завладев правой и левой рукой соответственно.
«Старик! Старик, держи меня! Завтра же… нет, сегодня же! Сегодня же посещаем это твое „взрослое место“! Иначе я за себя не отвечаю!»
На лицах и в эмоциях драконьей семьи обозначилось некоторое недоумение и подозрительность…
В этот момент открылась дверь и в «европейскую гостиную» из «европейского кабинета» вышли… вышли… ну, вышли же уже, в конце-то концов!
Некоторое время Старейший с Драконом соревновались в вежливости в дверях:
— Только после вас!
— Нет, ну как можно!
— Пожалуйста-пожалуйста!
— Ну, не могу я впереди такого уважаемого человека!
— Простите, но на правах гостя я вынужден настаивать…!
— Простите, но из уважения к дорогому гостю, вынужден настаивать я…!
Опыт и мастерство, видимо, победили: Старейший, с тщательно скрываемой улыбкой триумфатора, пропустил впереди себя Рю Горо… не менее, кстати, довольного.
За двумя неприступными скалами спокойного довольствия и подавляющего величия следовала невозмутимая Сигурэ, с короткой тонкой цепочкой в руках…
А на цепочке, прикрепленной к изящному черному ошейнику, скромно и кротко сложив перед собой лапки и уткнув глазки в пол, следовала та самая девушка-«дракошка», которую мы с Сигурэ сегодня ночью украли («Вообще-то, Малыш, это была не кража, а разбойное нападение! Совсем другая статья… знаешь ли!»). Пленница была в черно-зеленой юката, а в ее эмоциях была толика облегчения, много стыда, неверие («неужели это происходит со мной?!») и зарождающаяся паника.
Мы встали с кресел и диванов, приветствуя глав кланов (ну, а кем еще считать Старейшего?). Я обратил внимание на троицу драконов — они обрадовано дернулись к пленнице и… растерянно перевели взгляд на Главу своего Клана — Сигурэ под их изумленными взглядами повела пленницу в нашу сторону… и торжественно вручила конец цепочки мне:
— На… рабовладелец.
И как это понимать?
Девушка под ошарашенными взглядами всех присутствующих (исключая двух старых интриганов и хладнокровную Сигурэ) опустилась передо мной на колени и простерлась в нижайшем поклоне, уткнувшись лбом в циновку:
— Прошу позаботиться обо мне, господин-сама!
А в эмоциях — такая обреченность, обида и неверие («это сон, это сон, это сон… я сейчас проснусь! Пожалуйста, я сейчас проснусь!»), что я выронил эту дурацкую цепочку и кинулся поднимать девушку:
— Поднимись! Сейчас же!
Поднять-то я ее поднял (я еще когда по лесу ее тащил, удивился, какая она легкая), но из глаз дракошки полились слезы. А слезы для Драконов — это… Чтобы спрятать их, она уткнулась мне в грудь и тихо захныкала:
— П… пожалуйста, будьте моей з… защитой, господин-с… сама!
И у Малыша сорвало крышу….
Дезориентированные Миу и Ренка увидели, как Сакаки и Акисамэ с хлопком появляются с обеих сторон от Кенчи, поднявшего с коленей расплакавшуюся «дракошку»…