Сирахама

Прядильщик Артур Иванович

Неожиданно телефон Балалайки «поехал» по белоснежной скатерти, включив виброзвонок и песню на русском, кажется, языке:

«Бьется в тесной печурке огонь,

На поленьях смола, как слеза…»

— Что-то серьезное… Я приказала меня не беспокоить. — Удивилась Балалайка и посмотрела на экран. — Главбух? Ай-яй-яй… — Она поднесла трубку к уху. — Да… так… так… Платежка? Вот так, да? А сумма в договоре? А что на скане? Но ведь там же было еще и прописью… А оригинал

нашли? И? М-да… Фотошоп? Электронная подпись? Мистика! Нет… — Балалайка внимательно посмотрела на Хакуби и приказала. — Нет. Платежку не отзывать. Завтра решим.

— Действительно, мистика, Хакуби-сан! — С задумчивым видом положила мобильный на стол Балалайка. — Такая мистика, что даже жуть берет…

— Вот, Балалайка-сан. — Ма Кэнсэй осторожно придвинул рюмку к женщине. — И вещи сразу станут проще.

— Хм… благодарю, Ма-сан! — Благодарно улыбнулась Балалайка и лихо опрокинула стопку.

Чуть подождала, прислушиваясь. Улыбнулась шире:

— Вы такой заботливый, Ма-сан… жаль, что вхождение в чужие гаремы претит моей натуре собственницы!

— О! Все можно устроить, Балалайка-сан! — Засуетился покрасневший Ма Кэнсэй. — Еще одна рюмочка и мы таки найдем решение этого маленького затруднения… Тем более, в таком замечательном районе! Все под рукой, опять-таки!

Балалайка чуть пьяно помотала головой:

— Хакуби-сан… ваша теория ПОЛНОСТЬЮ подтвердилась.

— Подробности?

— Бухгалтерия обнаружила, что сумма перевода по договору с Сирахамой на его счет увеличен в двадцать раз!

— Ой!

— Проверили договор в базе данных — сумма отчислений по договору увеличена за каждую песню в десять раз!

— Что? Неужели Ренка вписала…?

— Ну-ну-ну… зачем же сразу подозревать невинную девушку?! — Возмутилась Балалайка. — На бумажке все правильно — семь с половиной за одну песню… Слушайте дальше! На скане документа приписан ноль. То есть семьдесят пять тысяч за одну песню.

— А прописью…

— Японским по белому написано «Семьдесят пять тысяч иен»! При этом следов правки файла скана не обнаружено, электронная подпись файла — хэш-сумма, кажется? — не изменена!

— Мистика!

— А я что говорю! — Довольно улыбнулась Балалайка. — Согласитесь, Хакуби-сан, даже семьдесят пять тысяч иен за одну песню высочайшего класса — ерунда!

— Одну? — Вычленил главное Хакуби.

— Ну, да… платежка была на две песни! Итого — сто пятьдесят тысяч иен. Вы же не думали «нагреть» искусственный интеллект таким простеньким разводом, Хакуби-сан?

— Ой, горе мне, горе! — Картинно схватился за голову Ма Рё и обратил внимание на брата. — Братец? Почему ты таким тоскливым взором смотришь на вход в «Тортугу»? Наверно, тоже хочешь попиратствовать, как твой ученик, а? — Ма Рё шутливо пихнул брата локтем. — Или намек Балалайки-сан произвел на тебя такое неизгладимое впечатление?

— Жду, когда подъедет полиция и скорая. — Абсолютно серьезно ответил Ма Кэнсэй. — И начнут выносить трупы. — Кэнсэй поднялся из-за стола и положил несколько банкнот на стол. — Простите мою неучтивость, прекрасная Балалайка-сан, но я должен откланяться!

— Мы договорились, брат? — Посерьезнел Хакуби.

— Да, брат! Заказ композиций будет настолько частым, насколько это возможно. Десять процентов от суммы отчислений — мои… Не беспокойся. — Ма Кэнсэй спохватился, нарисовал на лице благодушную улыбку и припал к запястью Балалайки. — Уверен, прекрасная Балалайка-сан, мы еще обязательно встретимся… и обсудим пути решения «гаремного вопроса»… Пока, брат! Звони, если что!

Когда Ма Кэнсэй вышел из здания и буквально растворился в воздухе, Балалайка отвернулась от огромного панорамного окна, рядом с которым они сидели, и задумчиво проговорила:

— У меня мурашки по коже от вашего брата, Хакуби-сан! Крайне опасный человек!

— Но ведь вас тянет именно к таким, «прекрасная Балалайка-сан»? — С коварной улыбкой спросил Хакуби.

— Увы…

Отойдя на приличное расстояние от входа в ресторан и спрятавшись в узкой подворотне, Ма Кэнсэй повторил:

— Не беспокойся, брат… Теперь заказ композиций будет весьма частым… увы.

Глава 17

— Хороший приятный вечер! — Послышалось вкрадчивое сзади. — Да, Кен-чан?

Ма Кэнсэй поблескивал глазами из подворотни между двумя «Отелями на час». Старые баки с отходами, неработающие лампочки, мусор… Классика жанра! Очень не хватает какого-нибудь инопланетного монстра, утаскивающего школьниц и школьников в темноту подворотни с целью противоестественного (для ОЯШей) спаривания или употребления в пищу. Впрочем, глава Ордена Феникса, мастер Редзинпаку Ма Кэнсэй вполне может этого монстра заменить… Думаю, он и двух таких монстров потянет. И трех.

Нужно ли вытаскивать руки из карманов? С одной стороны — это невежливо: взрослый человек, гораздо старше меня, первым заводит разговор, ведет себя вежливо, а с другой… холодно, сыро… и настроение — ни к черту.

— Холодный и промозглый, Ма-сан. — Руки из карманов я все-таки вытащил. — А в остальном — да — хороший, приятный…

— Зато елочки стоят, гирлянды на них висят, огоньками мигают… Снега тут, конечно, не дождешься, но это ерунда… Красота!

— Удивляюсь, как вам не холодно в одном пиджаке, Ма-сан…

— Владение Ци, Кенчи. И Дух Страждества! Хочешь, научу?

— Не сегодня… Поздно уже. В другой раз.

— Куда направляешь стопы свои, отрок? Если не секрет…

— Домой, Ма-сан.

— Разве у тебя сегодня нет тренировки по расписанию?

— Есть. Но я сегодня пропущу…

— Именно сегодня пропускать нежелательно, Кенчи.

— Жаль. У меня неотложные дела.

— Тебя что-то расстраивает, Кенчи? Я же вижу…

— Меня расстраивают неоправданные хирургические вмешательства, мастер Ма.