Сириус
Шрифт:
– Здорово, комсомольцы! – поприветствовал их Грунь и хитро улыбнулся.
Он был маленького роста, наголо обрит и одет в аккуратный черный пиджак. Глаза его полыхали дьявольским огнем.
– Здорово преступным элементам! – отпарировал Юрка и собрался пройти мимо, но его остановил Жорик, который был настоящим и верным цепным псом Груня.
– Тебе что, наши песни не нравятся?
– Нормальные мужики сейчас поют песни об Афганистане, о ребятах, которые там гибнут! – вставил Сергей, сознательно идя на конфликт.
Обычно он старался не конфликтовать, но сейчас вино сделало свое дело.
– Так-так! – поднимаясь, сказал
Сергей краем глаза увидел, что Грунь опускает правую руку в карман куртки, по-прежнему улыбаясь, и ответил:
– Кому-кому, но только не тебе, гнида!
Сергей знал, что в кармане тот носит или кастет, или нож. Поэтому, опережая его, нанес ему правой рукой рубящий удар в область сонной артерии, надолго выключая. Левой рукой он осторожно перехватил из рук падающего тела гитару и осторожно прислонил ее к дереву. Сергей всегда с нежностью и трепетом относился к любым музыкальным инструментам. Его манипуляции с гитарой словно загипнотизировали остальных участников этой сцены. Они, не отрывая взгляда, смотрели на прислоненный к дереву инструмент, словно он прилетел из космоса. Как выстрел из ружья, прозвучал голос Сергея, развеивая наваждение у всех присутствующих:
– Пацаны, расходимся мирно. Конфликты нам не нужны!
Жора инстинктивно выпустил Юркину руку и недоуменно смотрел на неподвижное тело Груня. Друзья осторожно, готовые к схватке, прошли мимо костра и вскоре скрылись среди деревьев.
– Ну, Серый, ты даешь. Одним ударом вырубил целую компанию! – восхитился Валерка, а Юрка добавил:
– Подозрительно это. Может, ты шаман? Уже не первый раз замечаю, что у тебя есть дар. Ты словно гипнотизируешь свои жертвы!
– Да ладно вам. Тоже скажете. Я просто колдун! – закричал Сергей, поднимая зловеще руки.
Ребята захохотали, а Валерка под шумок открыл бутылку вина, отхлебнул из нее, протянул друзьям и виновато промолвил:
– Извините, но я, по-моему, потерял стаканы.
– Ну и черт с ними! – закричал Юрка, и они стали пить вино прямо из бутылки.
Вино еще сильнее опьянило. Они веселились, бесились и творили всякую ерунду целый вечер. Последнее, что помнил Сергей, это то, что они пили в комнате общежития Валеркиного СПТУ до тех пор, пока сохранялось осознание реальности происходящего, а потом словно выключили свет, и он провалился в кромешную темноту.
5
Утро не принесло облегчения. Голова раскалывалась от боли и гудела, как бронзовый колокол. Сергей оторвал голову от подушки и окинул взглядом комнату, которая качалась из стороны в сторону. Комната оказалась его родной, что приятно удивило.
«Сколько же мы вчера выпили?» – подумал он и, тряхнув головой, чуть не застонал от боли. К горлу подступила тошнота. Почти на ощупь, так как глаза издевательски не хотели открываться, он добрался до ванной комнаты. Прохладный душ принес неслыханное облегчение.
Он подумал, что алкоголь воздействует на психику целой кучей различных факторов. Он обрушивается на органы, в том числе и мозг. Сигналы из участка мозга, который управляет движениями человека, попадают к местам назначения искаженными, а степень их искажения зависит от количества выпитого. В результате чего язык начинает заплетаться, в глазах двоится и троится. Ходить прямо не получается, а руки трясутся. Но этого недостаточно, и мозги переклинивает, а они, как известно, отвечают за здравый смысл, который вчера пострадал основательно.
Сергей вернулся в свою комнату и открыл окно, чтобы выветрить остатки густого перегара после вчерашнего выпитого спиртного. Прохладный воздух ворвался в помещение, зашелестев глянцевыми плакатами популярных музыкальных групп, которые занимали большую часть стен в его комнате. На улице еще было немноголюдно, только вдалеке за баней у ларька с разливным пивом толпился народ в ожидании прихода продавщицы.
Внизу под окном, на обочине дороги сидел пес и дрожал под порывами осеннего ветра. Сергей ощущал себя таким же беспомощным и жалким, как этот пес. Чтобы хоть как-то поднять настроение, он стал перебирать виниловые пластинки, раздумывая, какую из них поставить. Он всегда с благоговейным трепетом относился к своей коллекции и радиоаппаратуре. Вот и сегодня он осторожно достал ее из конверта и, протерев мягкой тряпицей, установил на вертушку. За этим занятием его и застала вошедшая в комнату мать.
– Как себя чувствуешь, сынок? – спросила она и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Тебе самому не стыдно? Ты же еще школьник, а пьешь, как мужик, или решил брать пример со своего отца?
– Мам, хватит, – прервал ее нравоучения Сергей, чувствуя, что это может затянуться надолго. – Мне и так нехорошо. Пообещать не могу, что это в последний раз, но искренне раскаиваюсь.
Мать тяжело вздохнула и продолжила:
– Нелегко нам сейчас, Сережа, я уже даже и не знаю, что говорить. Себя в пример поставить не могу, но мы с отцом стараемся. На работе нас ценят. В свободное от работы время мы можем делать, что сами считаем нужным, а ты и Ирина еще не стали самостоятельными, поэтому должны придерживаться хоть какого-то порядка. В основном это относится к тебе. Самое главное – надо обязательно окончить школу. Без этого сейчас никак. Я боюсь, что с твоим поведением ты ее можешь не окончить.
Сергей изумленно посмотрел на мать. Он не ожидал от нее такой деликатности. Она обычно срывалась и кричала, но сегодня все было иначе.
– Отец тоже волнуется за твою будущую жизнь, – продолжала она. – Твои поступки его беспокоят. Он просто у нас молчун. Все носит в себе, копит весь негатив, а потом выплескивает свои эмоции, ругаясь со мной. Ты уже взрослый, а я даже не заметила, когда ты им стал. Ты изменился. Стал более жестоким, а ведь раньше был добрее.
Она закончила и, не дожидаясь ответа, вышла из комнаты. Слушать музыку Сергей расхотел и аккуратно положил пластинку на прежнее место. Ему было жалко мать, но чем ей помочь, не знал. Он вышел из комнаты и бесцельно побродил по квартире.
Квартира его родителей была обычной трехкомнатной в панельном доме. Обстановка тоже была обычной, как и у большинства жителей этого поселка. Местный мебельный комбинат не баловал людей разнообразием своей продукции, хотя ходили слухи, что ассортимент его намного шире, но не для простых рабочих людей. Зная такое положение дел, все недоумевали и молчали, только на кухнях ораторствовали и кричали, доказывая с пеной у рта, как прогнила советская власть и куда она катится.
В большой комнате Сергей включил телевизор. По центральному каналу шла музыкальная передача «Утренняя почта». Она его сегодня раздражала, но альтернативы не было, по второму, Ленинградскому, каналу шла очередная литературная ерунда.