Сирийский десант
Шрифт:
На развилке тропинок в пыли осталось несколько довольно четких отпечатков подошв. Цепочка следов уходила на север, никуда не сворачивая. И они не были подделкой – в этом Батяня разбирался. Так что десантники только переглянулись и прибавили ходу. Теперь он от них никуда не денется.
Глава 12
В элитном районе сирийской столицы, в тени густых деревьев за высоким забором из белого камня, спрятался центр пластической хирургии. Во всяком случае, вывеска из сероватого мрамора с золотыми буквами говорила именно об этом на трех языках – арабском, английском и французском.
На улице перед воротами было пустынно – жители этого квартала не имели привычки праздно бродить по улице. Даже в вечерние часы, когда жара спадает. А сейчас, в эти смутные времена, и подавно. Проехал полицейский патруль – два джипа и грузовик, ощетиненные стволами автоматов, – и снова тишина.
Запиликал коммуникатор. Анна Стрельцова без сожаления отошла от окна – все детали этого пейзажа за столько лет в Дамаске она уже заучила наизусть. Вызов означал, что клиент прибыл. Анна посмотрела на часы, потом в расписание на мониторе компьютера. Ага, вот. Джулия Клара Рэдлинг. Англичанка, надо думать. У американцев обычно имена попроще. Что ж, английский Анна знала прилично и могла обойтись без переводчика.
Для своих пятидесяти двух фигура у миссис Рэдлинг неплохо сохранилась, но вот лицо… Клиентка оказалась не то чтобы страшнее атомной войны, как в таких случаях говорили в России, но далеко не красавицей, к тому же выглядела явно старше своих лет. Так что ее желание улучшить свою внешность не казалось глупой прихотью богатой женщины, как это порой бывает. Впрочем, англичанка хоть и была богата, но деньги считать умела. Поэтому и полетела сюда, а не в Штаты, хотя антиправительственные выступления в Сирии упоминались в каждом выпуске новостей.
Миссис Рэдлинг оказалась в общении довольно милой дамой, сразу предложившей звать ее просто Кларой, с приятным голосом и не менее приятными манерами, однако ее деловая хватка наводила на мысль, что своим состоянием она была обязана лишь самой себе, а не родителям или мужу. Или, по крайней мере, в значительной степени себе… Свои фотографии и пожелания клиентка прислала заранее, поэтому сейчас Анна смогла сразу предложить ей несколько вариантов ее нового лица, продемонстрировав при этом и компьютерные модели самих пластических операций с указанием их сложности, возможных последствий для здоровья и стоимости.
Следующие полчаса англичанка провела за разглядыванием своей будущей внешности, лишь изредка задавая уточняющие вопросы. Наконец миссис Рэдлинг сделала выбор, и Анна мысленно вздохнула с облегчением – клиентка и в своих первоначальных пожеланиях не требовала сотворить из нее юную кинозвезду, да и сейчас выбрала самый разумный вариант. Видимо, что-то почувствовав, англичанка улыбнулась:
– Понимаете ли, доктор, я никогда не комплексовала из-за своей внешности. Наоборот, для меня она стала стимулом добиться в жизни того, чтобы меня принимали не по внешним данным. Но если я скажу, что я никогда не мечтала быть красивой, то вы правильно сделаете, что не поверите. И, само собой, с возрастом пришло желание выглядеть моложе. Это никогда не было для меня идеей фикс. Но согласитесь, доктор, если есть такая возможность, глупо ею не воспользоваться.
Анна улыбнулась и кивнула, всем своим видом выражая согласие.
– Кстати, доктор… А мужские
– Конечно, но… А зачем это вам? – Анна искренне удивилась.
– Понимаете… Мне повезло встретить мужчину, который любит меня такую, какая я есть. И я люблю своего мужа. Он, к слову, тоже не красавец. Но, как и для меня, для него это никогда не было проблемой. Впрочем, к моему желанию приехать сюда он отнесся с пониманием. Но, если честно, я на этом не остановилась. Я и его уговорила, что если у меня все хорошо получится, то и он рискнет попробовать стать моложе и симпатичнее.
Анна кивнула и переключила программу на общий каталог образцов, потом открыла «мужской сектор».
– Выбирайте, Клара.
Миссис Рэдлинг придвинулась к компьютеру и принялась сама «листать» картинки, сосредоточенно их разглядывая. Наконец остановилась, потом сделала «шаг назад», увеличила. С экрана смотрело лицо с «латиноамериканским оттенком».
– Мне нравится вот это. Красивое и мужественное. Сможете сделать ему такое?
– Во-первых, надо сперва посмотреть на вашего мужа… – Взглянув на картинку, Анна, видимо, изменилась в лице – англичанка смотрела на нее с удивлением и легким испугом. – Но делать именно это лицо я ему не стану ни за какие деньги…
– Но почему?!
– Потому что уже сделала однажды такое… своему мужу, бывшему…
Анна помолчала и чуть слышно добавила:
– Это лицо никому не принесло и не принесет счастья…
Она встала и, шагнув к двери, сказала:
– Пойдемте, начнем готовить вас к операции.
Спустя несколько часов уставшая, но довольная Анна вышла из операционной. Мистер Рэдлинг, вероятно, будет потрясен результатом. Она взглянула на часы, висящие в коридоре. Вот, собственно, рабочий день и закончился. Следующие двенадцать часов Клара проведет в обществе медсестер дежурной смены, впрочем, вряд ли она их заметит и запомнит – большую часть этого времени она проспит.
Из-за угла коридора вынырнула Ирина Лисова – врач-анестезиолог. Ирина тоже приехала в Дамаск, соблазнившись выгодным контрактом, тоже с мужем, только из Киева и годом позже.
– Ну как, вы уже закончили?
– На сегодня – да, – Стрельцова улыбнулась в ответ. – Можем идти пить кофе.
Эти посиделки в конце рабочего дня давно стали у них традицией. А в последние месяцы они придерживались ее особенно регулярно – жили женщины в разных районах города, достаточно далеко друг от друга, и с началом беспорядков и без того редкие походы в гости прекратились вовсе. Так что эти полчаса за кофе были для них единственной возможностью пообщаться «не по работе».
Ирина здесь, в Дамаске, уже успела развестись – на второй год после приезда муж, тоже врач, только хирург, предпочел ей богатую клиентку из Хьюстона, которой весьма удачно «подправил внешность», и свалил с ней в Штаты. Хозяева клиники были, конечно, не в восторге – они желали иметь дело с семейными парами, – но Ирина успела себя зарекомендовать очень хорошим специалистом, и вернуться на родину ей не предложили.
Шел неторопливый разговор. Обычно их беседы затрагивали традиционный круг женских тем. Секрета из своих посиделок они не делали, и обе вполне допускали, что их кабинеты прослушиваются. Да и не хотелось в эти минуты говорить ни о политике, ни о работе. Ирина вдруг отставила чашку и криво усмехнулась: