Сирийский десант
Шрифт:
– Интересно, могли они что-нибудь сообщить о нас? – за плечом Батяни раздался негромкий голос капитана.
Тот не спешил отвечать, с омерзением разглядывая труп потерявшего последние мозги полицейского офицера.
– Это вряд ли, – ответил за командира прапорщик, отщелкивая от винтовки оптику. – Рация у них только в джипе была, а старлей его сразу поджег. А мобильная связь тут не действует…
– Кончай трепаться! – резко обернулся к ним Андрей. – Дальше они сами справятся. А нас время поджимает. Уходим.
Заурчав моторами, квадроциклы один за другим проехали мимо беженцев, несмело улыбавшихся «натовским коммандос». Еще не до конца поверившие в свое спасение сирийцы долго смотрели им вслед. «Да,
Однако вскоре нежданные спасители скрылись за гребнем холма, и беженцы вернулись к своим машинам. Первым делом пришлось похоронить убитого водителя – скоро полдень, а ехать еще долго, и кто знает, позволят ли турецкие власти провезти тело через границу без лишних проволочек. А ведь правоверный мусульманин должен быть похоронен до заката солнца! И лучше, если он будет лежать в родной земле… И мужчины старательно стали копать могилу в каменистом грунте, пока женщины собирали уцелевшие вещи и утварь, разбросанные во время «обыска» вокруг машин. Отобранные ценности вернулись к своим владельцам. Грузовичок с простреленными колесами, все так же стоявший во главе колонны, после недолгого, но жаркого обсуждения решено было бросить. Среди беглецов не имелось ни одного механика, не было у них и инструмента, да и просто оставаться здесь далее было опасно – недавняя стрельба и дым, все еще поднимавшийся от сгоревших машин, могли привлечь чье угодно внимание. В любой момент могли нагрянуть другие полицейские или армейский патруль, и неизвестно, что было бы хуже. Мужчины, после недолгих колебаний, собрали оружие и боеприпасы, оставшееся от их недавних притеснителей. Если будет на то воля Аллаха, то не пригодится… Но пусть лучше будет. Захлопали двери, заурчали моторы…
Мертвецы в полицейской форме остались лежать среди камней. Никто их не хоронил, никто не прочел молитвы… Только женщина, по их вине ставшая вдовой, постояла над могилой мужа, потом подошла к телу его убийцы, плюнула на труп офицера и побрела к машине. Хлопнула дверь, работавший на холостых оборотах двигатель взвыл громче, скрипнули рессоры… Поредевшая колонна продолжила свой трудный путь к прежней цели – турецкой границе.
Глава 9
Похоже, на той горной дороге беглецы из Дамаска исчерпали свой предел невезения – до самой границы они больше не встретили ни полицейских патрулей, ни солдат правительственных войск. Спустя примерно четыре часа водитель головной машины увидел сирийский пограничный пост, но здесь колонна задержалась только для того, чтобы тот же водитель сунул подошедшему мордастому пограничнику тоненькую пачку евро. Тот не стал жадничать – видимо, подобные им беглецы пересекали границу часто – и взмахом руки разрешил им продолжить движение. Его турецкие коллеги все же обыскали колонну, но проверяли не слишком тщательно, особенно после того, как беглецы сами предъявили трофейное оружие, которое, как они и надеялись, не пригодилось.
Преодолев еще три десятка километров, их маленькая колонна, сопровождаемая уже турецкими полицейскими, въехала на территорию лагеря для беженцев. Размеры его поражали. Ряды палаток казались бесконечными. И везде были люди, так же, как и они, бежавшие из Сирии, – десятки, сотни людей. Беженцы постепенно обживались на новом месте – варили, стирали, ругались или мирно общались с соседями, и только большие палатки, составлявшие вместо домов улицы этого городка, разрушали иллюзию обычной мирной жизни.
Новоприбывшим показали отведенные им палатки, и для большинства из них остаток дня ушел на то, чтобы разгрузить спасенный скарб и разместить его в новых жилищах. Но не для всех. Мальчишки, крутившиеся вокруг представителей администрации лагеря – трех мужчин и одной женщины, –
Посовещавшись, мужчины решили, что к коменданту пойдет мудрейший Усама Эдельби – человек он известный и уважаемый, и по возрасту его не заподозришь в склонности к излишней фантазии, и среди оппозиции он пользуется авторитетом, а значит, и здесь его словам будет больше доверия.
Профессор Эдельби сел в джип, на котором приехали люди из администрации лагеря. Мотор взревел, грязно-белый «Ландкрузер» понесся между рядами палаток. Машину здорово трясло – асфальт здесь прокладывать никто не собирался, все-таки лагерь был временным, как все надеялись, – но профессор с любопытством рассматривал место, в котором ему предстоит прожить… какое-то время. «Да, грязи и просто бестолковой организации здесь хватает, – думал он, – но здесь хотя бы не стреляют, слава аллаху…»
Джип вылетел на довольно большую площадку утрамбованной земли, служившую лагерю чем-то вроде центральной площади, и, взвизгнув тормозами, встал у сине-белого вагончика с надписью «Администрация» на четырех языках – английском, французском, арабском и, само собой, на турецком. Водитель остался в машине, остальные выбрались наружу и двинулись к вагончику. Двинулся за ними и Усама, но Керим остановил его:
– Подождите здесь, профессор, я найду коменданта.
Старик кивнул и остался у джипа. Помимо офисного вагончика, он разглядел несколько домиков, помеченных красным полумесяцем – надо думать, медпункт, – рядом офисы еще каких-то служб лагеря… Позади них в несколько рядов стояли вагончики поменьше, без условных обозначений, просто помеченные номерами. «Наверное, там живет персонал лагеря», – подумал Эдельби.
На пороге офиса администрации возник Керим:
– Коменданта здесь нет, он ушел к себе.
– Хорошо, я приду позже, когда… – начал было раскланиваться старик, намереваясь вернуться к своей палатке.
– Подождите, уважаемый, – остановил его Керим. – Вы меня неправильно поняли. Я ему по телефону рассказал, что с вами случилось, и он попросил, чтобы вы зашли к нему прямо сейчас. Вагончик номер девять, вон там, видите? – Эдельби кивнул, и Керим продолжил: – Там он живет, и там же его офис. А потом вы вернетесь сюда, и Махмуд отвезет вас обратно. А то до ваших палаток отсюда довольно далеко, еще заблудитесь. А теперь простите, уважаемый, у меня еще много дел.
Они попрощались, и Керим снова скрылся в вагончике, а старик пошел к домику с большой девяткой, нарисованной на стене между двумя дверями. День уже перевалил за середину, и профессор не хотел здесь задерживаться.
За дверью с табличкой «Комендант» находился довольно большой кабинет с обычной для таких помещений обстановкой – шкафы, стеллажи с папками, ксерокс в углу, медленно вращающиеся лопасти вентилятора под потолком… Середину занимал большой т-образный стол с обязательными компьютером и телефоном. За столом сидел одетый в такую же униформу, как у Керима, смуглый мужчина лет под пятьдесят. Он повернулся к Усаме, улыбнулся и сказал:
– Профессор Усама Эдельби, если не ошибаюсь? Проходите, присаживайтесь…
Профессору вдруг подумалось, что у его собеседника не слишком запоминающееся лицо – встретил бы где в другом месте, вряд ли бы вспомнил потом, что видел этого человека. Единственной приметной деталью была аккуратная черная бородка. Нечасто такую увидишь.
– Вы комендант лагеря? – на всякий случай спросил Эдельби.
Человек за столом широко улыбнулся:
– Простите, уважаемый Усама, увы, я не комендант…