Сиротка 2

Первухин Андрей Евгеньевич

Долго разлёживаться на полу незваный гость не стал, он прямо из положения лёжа метнул в меня нож, но видно от боли эта сволочь промахнулась, хотя оружие просвистело прямо рядом со мной. Я снова применил заклинание, только на этот раз шипы, о каком захвате пленного может идти речь, если меня уже убивать начали, а у этого деятеля уже второй нож в руке блестел, который он тоже хотел пустить в дело, а мне как-то не хотелось быть его мишенью.

Шипы сработали частично, ноги убийце пробило, а вот корпус нет, только вверх подкинуло, после чего он грохнулся оземь. Благо,

что теперь у него пропало всякое желание меня убивать, с такими-то ранами ног. Если после того, как ему в плечо ударилась сосулька, он просто зашипел от боли, то сейчас заорал так, что явно весь лагерь услышал.

К этому времени в палатку уже влетели Лаар, Эрик и ещё пять бойцов, все, кто смог вместиться. Лаар сходу хотел убить гостя, но не успел, он и без того был уже мёртв, причём умер не от шипов, а просто что-то съел, видно понял, что покушение на мою драгоценную жизнь провалилось.

— Охранники вы херовы, — проворчал я, покосившись на Лаара и Эрика, которые с виноватым видом топтались рядом.

— Чей десяток сегодня дежурил? — Эрика даже перекосило от злости.

Вскоре перед ним стоял один из его подчинённых, которого он, недолго думая и размахнувшись от души, ударил кулаком в лицо.

— Раньше такого не было, — заявила Эгона, которая стояла неподалёку и крутила в руках нож, тот самый, который в меня метнули.

Меня же сейчас больше интересовала накидка неудачливого убийцы, что-то вроде рубашки с длинным рукавом. Я её тут же стащил с трупа, а потом сунул Эгоне. Она меня обстирывала, сам я этим не занимался, причём женщина сама предложила свои услуги, когда я хотел постирать свою одежду в ручье, и попросила больше так не делать.

Кроме пяти ножей на перевязи, меча и одежды, у мужчины ничего не было. Думал, что под тёмными одеяниями имеются доспехи, хотя бы зачарованная кольчуга, но нет, такого счастья тоже не было, значит, это именно вот эта рубаха зачарована, да так, что я её заклинанием пробить не смог. Не знаю, как она держит магические удары от магов посильнее, но от мне подобных очень эффективная штука, жаль, что штаны не такие, я бы и их не побрезговал взять.

— Отличные ножи, — Эгона уже взяла перевязь с ножами и держала у себя в руках, — просто замечательные. Господин маг, я Вам одежду постираю, всё высушу, может ещё что-то нужно?

Лаар тоже заинтересовался поведением женщины и протянул руку к одному из ножей, чтобы посмотреть, но она ему их не отдала.

— Топором махай, — отмахнулась от него женщина. — Нечего к чужому имуществу ручонки свои тянуть. — Господин маг, зачем Вам нужны эти ножи, можно я их себе заберу за верную службу?

— Да забирай, — отмахнулся я.

Женщина тут же умчалась, причём несмотря на то, что стояла глубокая ночь, выстирала испачканную в крови рубаху и принесла мне, хватило мозгов понять, что если я этой вещью так заинтересовался, то она явно непростая. Рубаха на самом деле была необычная. Мне доводилось видеть зачарованные вещи в лагере, я специально нашёл того воина и рассмотрел его доспехи, всё дело было в магической структуре вещей, которую меняли одарённые, от неё зависела прочность.

Зачарованные

вещи, если на них смотреть магическим зрением имели, даже не знаю, как это объяснить, что-то вроде сетки, и чем мельче сетка, тем прочнее вещь. В зачарованных её вообще как будто не существует, нужно очень долго наблюдать, чтобы увидеть мелкую сеть. Я и рассмотрел-то её только потому, что воин, чей поединок я наблюдал, сам дал мне свой шлем. Просто я вокруг него крутился как чайка, вот и привлёк его внимание. Когда он узнал, что я из рода Лембитов, то не стал против того, чтобы передать мне на время своё драгоценное имущество, а это на самом деле так и было. Вот и с рубашкой то же самое, только я ума не приложу, как она при всех своих способностях мягкая, впрочем, с познаниями у меня пока не густо.

Господин граф, к которому меня вызвали минут через двадцать, был в ярости. Его можно было понять, мало того, что в лагерь проникли посторонние, несмотря на хорошую охрану, так они при этом убили пять воинов и этого никто не заметил. Если честно, я думал, что он Эрику прямо сейчас башку снимет, но нет, сдержался. Всё бы ничего, но к нам вот-вот должен приехать император, а тут такие дела творятся.

— Что ещё было у этого убийцы? — Спросил меня глава рода, когда выгнал мою охрану, кроме нас тут присутствовали барон Амбрус, два наших мага и ещё незнакомый мне аристократ, остальных видимо не позвали.

— Перевязь с пятью ножами, меч, ну и одежда, — пожал я плечами.

Ну да, труп тоже был тут, но больно одежда у него была хорошая, как и обувь, так что мои расторопные друзья уже всё с него поснимали, одно нательное бельё осталось, даже порванные штаны прибрали.

— Рубашка у тебя больно интересная, — подал голос маг Грегор. — Тоже с него снял?

— Да, — кивнул я.

Рубашку, несмотря на то, что она была ещё мокрая, я тут же надел на себя, и так высохнет. Поверх неё напялил свою одежду, но старикан всё равно приметил необычную вещь.

— А что с ней не так? — Заинтересовался граф.

— Зачарована, — улыбнулся чему-то маг. — Похоже, надо с этим мальчишкой ходить, больно боги его любят.

— Зачарована, — повторил глава рода, а потом посмотрел на меня. — Продашь?

— Нет, — покачал я головой. — Она мне самому очень нужна.

— Если надумаешь, неси мне, больше меня никто не даст. Ладно, Амбрус, чего молчишь, что это за деятель?

— Уверен, что гильдейский, — вздохнул начальник контрразведки. — Похоже, за нашего мага всерьёз взялись, послали профессионала, как он его не заколол, ума не приложу.

— Может, не такой уж он и хороший убийца? — Предположил граф.

— Идиоту такую рубашку точно бы не дали, — почти хором сказали Амбрус и Грегор.

— А гильдия из султаната?

— Нет, — ответил Амбрус. — Наши это, в султанате берут только местных, а это имперец.

— Вот как? — Графа даже перекосило от злости. — Они там в себя, что ли, поверили? Совсем страх потеряли.

— Похоже на то, — кивнул Амбрус. — Видно давно им головы не снимали, если решили на великий род пасть свою разинуть.