Сиротка для дракона. Бои без правил
Шрифт:
– Папе сегодня не на службу, в такие дни он еще спит в это время, – сказала Оливия, устраиваясь в кресле. – Подождем немного.
Родерик, без приглашения сел в другое.
– Нори арестовали? – Страх обжег, словно спросив вслух Родерик превратил предположения в реальность.
«По камешку! И залью все огнем», – взревел Сайфер.
«Уймись! – рявкнул на него Родерик. – Держи себя в руках!»
«У меня нет рук!»
«Значит, держи себя в лапах! Так ты ничем ей не поможешь! Мы с тобой однажды уже поддались эмоциям,
«Это ты поддался эмоциям!»
«Хорошо, я поддался, эмоциям. Значит, не повторяй моих ошибок, о, мудрый дракон».
Сайфер взрыкнул, уловив сарказм, но – о чудо – заткнулся.
Оливия затеребила черный бархатный ридикюль.
– Откуда ты… Только не говори маме. Она расстроится.
Естественно, расстроится. Родерик и сам расстроился. Если это можно так назвать – ни в одном известном ему языке не было слов, чтобы описать состояние, когда сходишь с ума от беспокойства за девушку, которая тебе очень дорога; в голове сидит дракон, готовый начать бесноваться в любую секунду, а человек пытается совладать и с ним, и с собой, сохранив способность мыслить трезво.
Ему очень нужна будет эта способность в ближайшие часы, и как жаль, что у них с Сайфером не нашлось времени притереться друг к другу. Как и когда дракон пришел к нему – и вскоре покинул.
– Здравствуй, Родерик.
Кассия улыбнулась ему, стоя в дверях. Он поднялся, приветствуя хозяйку дома. Та жестом велела сесть снова.
– Мы соскучились по тебе.
Она обернулась к дочери, та опустила голову. Родерик знал это выражение провинившейся девочки. Кассия покачала головой.
– Оливия, объясни, пожалуйста, почему я узнаю от слуг, что ты дома. И что именно нельзя мне говорить, иначе я расстроюсь?
Оливия порывисто шагнула к матери, обняв ее.
– Я тоже скучала, – шепнула Кассия, прежде чем выпустить ее из объятий. Добавила строже: – Но я настаиваю…
– Мам, я все расскажу. – Оливия снова затеребила сумочку.
– Вечерний ридикюль к утреннему платью… – задумчиво проговорила Кассия, устраиваясь на диване. – Что тебя так взволновало?
– Нет, я специально взяла его. Я все расскажу, правда, только давайте дождемся папу, и я все…
– Поняла, – не дала ей договорить мать. – Хоть один из вас завтракал?
Она кивнула сама себе, не дожидаясь ответа. Потянула за шнур, висевший у дивана. Через несколько минут появилась служанка, неся на подносе блюдо с булочками, масленку и все необходимое для чая. Кассия сама разлила его в кружки.
– Угощайтесь.
Оливия замотала головой, заметно было, что ей кусок в горло не полезет. Сам же Родерик, к собственному изумлению, обнаружил, что жутко голоден несмотря на то, что в это время должен был носиться по полигону… или благополучно спать перед завтраком в первый с начала года свободный от учебы день.
Булочки оказались горячими, масло так и таяло на них.
«Как ты можешь жрать!» – взбеленился Сайфер.
«Могу и буду. Это ты у нас создание чистой магии, а мне, чтобы думать и действовать, нужно есть. Поэтому не мешай, если не хочешь выслушать лекцию по биохимии и функциям мозга».
Родерик почти хотел, чтобы Сайфер продолжил ворчать – тогда пришлось бы выполнять обещание и читать лекцию. Появился бы повод отвлечься, чтобы с ума не сойти от тревоги, и мерное взрыкивание дракона спокойствия не добавляло. Родерик почти видел, как Сайфер лупит хвостом, будто рассерженный кот.
Оливия кусала губы и вертелась в кресле. Замирала на несколько мгновений, встретив внимательный взгляд матери, и снова начинала ерзать. Это так не походило на ее обычную сдержанность, что и Родерик начал заражаться ее волнением, как будто мало было его собственного.
Если Нори арестовали, значит, речь идет о каком-то серьезном преступлении. Что она учинила на посвящении? Почем он, олух такой, ее не встретил? Смущать не хотел – мало ли, кто-то соберется провожать…
«Наша!» – взревел дракон.
«Наша, – согласился Родерик. – Но она не в темнице…»
«Она именно там! Сколько можно ждать!»
Да что же Лерой так долго собирается, не из-за него же, Родерика! Он частый гость и почти член семьи, и простит, если хозяин дома явится небритым – при этой мысли Родерик потер подбородок, мысленно ругнулся, когда щетина кольнула пальцы.
Словно почуяв его мысли, наконец, появился хозяин дома в шелковом домашнем кафтане. Так же, как и Кассия, остановил поднявшегося гостя, и в следующий момент Родерику самому пришлось жестом просить не кланяться ему.
– Так по какому поводу ты перебудила весь дом? – добродушно поинтересовался граф, устраиваясь на диване рядом с женой.
Оливия подалась вперед.
– Сегодня утром в нашу комнату пришли представители сыскной управы и арестовали мою соседку, Лианор Орнелас. – Она виновато глянула на мать. – Я не хотела тебя…
Кассия жестом остановила ее.
– Я действительно расстроена, но мои переживания подождут. Продолжай.
– Обвинив в попытке отравить Бенедикта Вернона.
Родерик медленно, очень медленно поставил на столик перед собой чайную пару. Нельзя швырять посуду в стену и кричать. Пусть Сайфер кричит, что это наглая клевета, ему можно, его никто не слышит.
Кассия нахмурилась, покачала головой. Граф подался навстречу дочери.
– Вероятно, для этого были основания. Ты же не пришла ко мне просить совершить должностное преступление?
Глава 4
– Нет, я прошу тебя разобраться. Но прежде всего… Простолюдинку могут допросить с пристрастием.
Родерик похолодел. Пожалуй, разнести по камешку дворец правосудия – не такая уж плохая идея.
«А я что говорил!» – взревел Сайфер.
Если ее хоть пальцем коснутся…