Сиротская доля
Шрифт:
— Не знаю… — тихо отвечала Наташа, посматривая на шумную толпу исподлобья, как перепуганный, затравленный зверек.
— Девицы, она своей фамилии не знает… Ха, ха, ха! Она никто.
— А кто твои папа и мама? — приставали девочки.
— Не знаю… — еще тише отвечала Наташа.
— Она не знает, кто ее отец и мать. Слушайте, девицы! Вот-то смешная!
— Она, верно, глупенькая…
— Будем ее называть «Незнайкой»…
— Она похожа на сыча, девицы… Знаете, такая большеглазая сова…
— Ха, ха, ха! Правда, правда!
«Где— пропел чей-то тоненький, пискливый голосок, и Наташу дернула за рукав рыжая косоглазая девочка.
Новенькая казалась совсем ошеломленной, потерянной. Она не плакала, но часто и порывисто дышала, вздрагивала и на темных густых ресницах блестели крупные слезы. Сердце ее усиленно стучало, ей бы хотелось убежать и скрыться от этой шумной толпы; ей казалось, что они все уже ее не любят, дразнят и хотят обидеть… Хотя кто-нибудь бы заступился на нее. Ей так страшно одной среди них… Если бы пришел дядя Коля. Он бы разогнал этих злых девчонок, увел бы Наташу и заступился бы…
— Не приставайте к новенькой, девицы, — послышался спокойный голос. Девочки обернулись; к Наташе подошла высокая, стройная девушка с длинной русой косой, одетая в такое же серое платье, в белый передник и пелерину, как и другие.
Девочки стали к ней ласкаться. Очевидно, это была старшая и любимица приюта.
— Посмотрите, как она перепугалась… Зачем вы ее дразните? Вспомните-ка — и сами были когда-то новенькими… Как тебя зовут, крошка? — ласково спросила молодая девушка, обняв девочку.
— Наташа, — послышался робкий, тихий ответ, и большие испуганные глаза новенькой встретились с ласковыми, участливыми другими глазами.
Наташа пододвинулась к обнявшей ее девушке, как бы прося ее защиты и помощи.
— Как зовут твоих папу и маму? — снова спросила девушка.
— У меня нет папы и мамы… Я их не помню…
Девушка еще крепче обняла Наташу.
— Видите ли, девицы, она сиротка. Не надо над нею смеяться. Сирот грешно обижать.
— Верочка, спросите у нее, где она жила, — обратилась рыженькая рябая девочка к старшей.
— С вами она говорит, а нам так не хотела отвечать… Все «не знаю, да не знаю», — сказал чей-то насмешливый голос.
— Вы ее напугали своими криками. У кого ты жила, Наташа?
— У тети Маши… У дяди Пети… У Липочки… Еще с нами жил дядя Коля, только его потом выгнали…
Девочки вдруг громко неудержимо расхохотались, а у Наташи больно защемило сердце.
— Ха, ха, ха… Дядю Колю выгнали… Кто выгнал? За что выгнали? Верочка, спросите ее, за что выгнали дядю Колю? Хорош гусь, наверно, дядя Коля!
— Скажи, Наташа, за что выгнали твоего дядю Колю? — спросила старшая воспитанница.
Наташа взглянула на нее угрюмо и ничего не ответила и больше говорить не стала. Ей
Наташа стояла понуря голову и воспоминания о прошедшей жизни вереницей проносились перед ней… Старшая воспитанница давно уже ушла; другие девочки тоже разбрелись — только человека три-четыре еще хихикали около новенькой. «Какая она тихоня! Ишь, как она смотрит сердито, — сказала бледная блондинка. Знаете, девицы, за что выгнали дядю Колю? Я вам скажу на ушко». Она стала шептать подругам что-то на ухо. Девочки громко смеялись.
— Новенькая, иди-ка переодевайся! — раздался около Наташи голос старушки учительницы.
Девочка переоделась в казенную форму и стала воспитанницей приюта.
ЖИЗНЬ В ПРИЮТЕ
Для Наташи Петровой наступила новая жизнь. Тихая, боязливая, неразговорчивая девочка не могла понравится новым подругам. В учебных заведениях любят тех, кто бесшабашно весел, смел, кто хорошо учится и помогает другим или кто может чем-нибудь поделиться, угостить…
К Петровой никто не приходил, у нее ничего не было. Подруги сначала допытывались у Наташи:
— Что же, Наташа Петрова, к тебе никто не приходит по воскресеньям?
— Не знаю.
— А будут ли к тебе приходить?
— Да…
— А гостинцы тебе приносить будут?
— Не знаю…
— Кто же к тебе будет приходить?
— Дядя… Тетя… Еще другой дядя…
— Они богатые?
— Да… Впрочем нет… Не знаю…
— Смешная ты… Не знаешь, богатые ли у тебя дядя и тетя…. У них денег много?
— Нет, не очень много… Часто и совсем не бывает.
— Что же они не идут?
— Не знаю…
— Наверно, они тебя не любят?
— Не знаю!
— Ну, Петрова… От тебя ничего не вытянешь… Все «не знаю, да не знаю»… В самом деле ты «Незнайка». Скучно с тобой.
Между тем шло воскресенье за воскресеньем, а к Наташе никто не приходил. Первое время она все ждала… ждала мучительно и тревожно, Как ждут обещанного дети. Бывало, в воскресенье сидит она в уголке, тихая, задумчивая, и глаз не спускает с дверей приемной, в которую входят родные. При каждом движении ручки ей кажется, что откроется дверь и войдут дядя Петя, тетя Маша, Липочка… Или вдруг появится милый, дорогой человек, которого так нетерпеливо ждет и ждет Наташа.