Сиротский Бруклин
Шрифт:
– Нет-нет, – быстро проговорил швейцар. – Он сказал, чтобы вы сами пришли.
«…сломать руку…» – кажется, произнес Минна.
– Тогда узнайте его имя, – в отчаянии попросил я. – Сходите и узнайте его имя.
– Он хочет поговорить с вами, – упрямо твердил этот тип.
– Ну хорошо, чертов швейцар, скажи ему, что я приду! – закричал я, поднимая стекло прямо перед его физиономией. Он снова застучал в окно, но я не стал обращать на него внимания.
«…а сначала разреши воспользоваться твоей ванной…»
Распахнув дверцу «линкольна», я оттолкнул швейцара, быстро подошел к двери «Дзендо» и с силой постучал шесть
– Кони! – прошипел я. – Выходи оттуда.
В наушники я слышал, как Минна захлопнул за собой дверь ванной, потом полилась вода. «Надеюсь, ты слышишь меня, шут, – прошептал он, обращаясь непосредственно ко мне. – Мы идем к машине. Не потеряйте нас. И не горячитесь».
Кони выглянул из двери.
– Он выходит, – сообщил я, стягивая наушники себе на шею.
– О'кей, – бросил Кони. Наконец-то мы оказались в гуще событий.
– Ты поведешь, – сказал я, прикасаясь кончиками пальцев к его носу. Он отмахнулся от меня, как от назойливой мухи. Мы поспешили к «линкольну», и Гилберт завел мотор. Я бросил пакет с остывшими бургерами на заднее сиденье. Дебильный швейцар исчез наконец-то в дверях своего дома. В голове у меня закрутилось: «Следи за авто! Звезда кино! Курить смешно!» Моя челюсть вовсю напряглась, пытаясь сдержать слова, так и рвущиеся наружу. Руки Гилберта вцепились в руль, мои пальцы беспокойно застучали по коленям. Неуловимыми, легчайшими движениями.
Попробуй-ка не горячиться, когда такое происходит.
– Я не вижу его, – пробормотал Гилберт.
– Подожди немного. Он скоро выйдет – очевидно, с какими-то людьми. – «Очевидно, ничего не видно». Я поднес наушник к правому уху. Голосов не было слышно, лишь какие-то скрипящие звуки – может, они спускались по ступенькам?
– А что, если они сядут в машину, которая стоит сзади? – спросил Кони.
– Это же улица с односторонним движением, – раздраженно ответил я. Однако оглянулся, чтобы посмотреть на машины, припаркованные позади нашей. – Мы позволим им проехать мимо.
– Ага! – прошептал Кони.
Они наконец-то вышли. Захлопнув за собой дверь «Дзендо», они пошли по тротуару мимо «линкольна». Я повернулся и увидел Минну и еще одного человека – настоящего гиганта в черном пальто. Ростом он был никак не меньше семи футов, а плечи у него были такие, словно под пальто прятались защитные хоккейные щитки или ангельские крылья. А может, это маленькая черноволосая девушка свернулась у него на плечах калачиком. Был ли этот здоровяк тем самым подозрительным человеком, который говорил намеками? Минна почти бежал перед ним, будто у него были причины избавиться от нас, а не шел позади него, что было бы логично, если бы он хотел, чтобы мы участвовали в игре. Почему? Может, ему в спину упиралось дуло пистолета? Руки гиганта были засунуты в карманы. Почему-то я представил себе, что в кулаках он сжимает огромные ломти пирога или толстенные куски салями, то есть закусочку, которую великан обычно носит с собой, чтобы ему было чем перекусить без проблем на холоде.
Не исключено, конечно, что этой фантазией я пытался себя хоть как-то успокоить: ломоть хлеба – это не пистолет, а значит, в этой паре Минна оказался бы единственным вооруженным человеком.
Мы тупо наблюдали за тем, как они прошли между двух припаркованых машин, сели на заднее сиденье большого черного автомобиля
Кони закрутил руль, чтобы выехать с места парковки, и «линкольн» тут же ударился о бамперы стоявших впереди и сзади автомобилей, отчего на них остались вмятины. Ну, разумеется, мы оказались в ловушке. Гилберт осторожно подал назад, и мы уже были готовы выскользнуть, но тут дорогу нам загородило такси. Мы опять оказались запертыми. Черный автомобиль тем временем свернул на Вторую авеню.
– Едем! – снова крикнул я.
– Да посмотри! – огрызнулся Кони, указывая на такси. – Я-то еду. Подними глаза.
– Поднять глаза? – переспросил, я. – Или опустить? Или все-таки голову поднять? – Я должен был поправить его, чтобы справиться со стрессом.
– Да, и это тоже.
– Открыть глаза, смотреть на дорогу, приклеиться взглядом к радиоприемнику… – Мне было необходимо произнести несколько выражений, связанных со зрением. Так раздражающе подействовало на меня словосочетание «подними глаза».
– Да, а ловушка захлопнулась, – пробурчал Кони. Он поехал следом за такси. Лучше, чем ничего, если учесть, что такси ехало довольно быстро. – Как насчет того, чтобы приклеиться ушами к Фрэнку, поскольку у тебя на шее наушники?
Я нацепил наушники на голову. Ничего. Только шум транспорта, который я слышал и без них. Кони следовал за такси. Мы тоже свернули на Вторую авеню. Черный «кей-кар» послушно стоял в череде других машин, ожидая, пока сменится сигнал светофора. Мы вернулись в игру. Пьянящее чувство! Правда, нас огорчало, что мы отстали от черного авто почти на квартал.
Мы рванулись влево, чтобы объехать такси и оказаться за другим автомобилем, но в том же транспортном потоке, что и «кей-кар». Я заметил, как светофор в полумиле впереди нас переключился на красный свет. Да, подумалось мне, хорошая работенка для человека с навязчивыми состояниями и тиками – наблюдать за движением транспорта. А потом красный сменился зеленым, и все мы рванули вперед, образуя нечто вроде плывущего гигантского лоскутного одеяла из черных и серых квадратиков частных машин с ярко-желтыми вкраплениями такси.
– Постарайся приблизиться к нему, – пробормотал я, снова стягивая с ушей наушники. И тут же в голове у меня сформировалась и с неудержимым тиком вырвалась наружу фраза: «Съешьте меня, мистер Дики-врежъте!»
Эта нелепица обратила на себя внимание даже Гилберта.
– Мистер Дики-врежьте? – переспросил он.
Как только сигнал светофора сменился на зеленый, некоторые автомобили ринулись вперед, пытаясь обогнать своих соседей, однако светофор был настроен так, чтобы задавать автомобилям скорость двадцать пять миль в час, а потому спеши не спеши, а обогнать никого не удастся. По-прежнему невидимый нам водитель черной машины был нетерпелив, как таксист, и то и дело пытался вырваться вперед, однако размеренная смена сигналов на светофоре держала нас всех в равном положении – во всяком случае, до угла. Мы оставались буквально приклеенными к заднему бамперу следовавшего перед нами автомобиля. Деться было некуда, и это немного утешало Гилберта Кони.