Сиротский дом в трущобах
Шрифт:
— Такую реакцию не подделаешь, — сказал Саймон. — На глаза его посмотри: как выброшенная на берег рыба.
Глава 8
Как моя умница могла так извратить слова? Уму непостижимо!
Финелла рассказала свою версию событий, где она сначала утешала рыдающую подругу и уверяла ее, что я не такой, я хороший, а потом увидела меня в компании двух девушек. Пришлось объяснять, рассказывать, как все было. Проклятье! Прямо на стоянке я вывалил на Саймона с Финеллой все то, что стеснялся обсудить с Эйли. Как говорил дед, эмоции — плохой советчик, а у меня они зашкаливали — недоумение, раздражение и страх. Я действительно испугался, что Финелла наговорит Эйли глупостей и нам придется расстаться. Уже потом, в машине, и за бессонную ночь я много чего переосмыслил. У меня возникла мысль. Пока лишь только мысль, маленький противный росток, пустивший хилые корешки в гранит моего разума: «Стоит ли нам продолжать отношения, если для понимания друг друга нам нужны друзья?» Ведь Эйли совершенно точно меня не понимает. И не ее в том вина, скорее здесь отсутствие жизненного опыта, воспитание, наивность и куча всего другого…
Встал я с дурной головой. Похоже, тяжелые времена таки пришли. Утренняя тренировка получилась ни к черту: Кастет меня под орех разделал в спарринге, а Кепка нашпиговал заклинаниями, тогда как у меня сегодня ни одно не удалось. Ни одно! Вообще!
Ну а после неудачной тренировки Гарри настоял на разговоре, расспросить вроде как об успехах, а на самом деле о деКампе. По старой привычке мы начали на кухне: пока заваривали чай, о серьезном не говорили, а как закончили и поднялись в кабинет чародея, Гарри перешел к делу:
— Почему ты мне ничего не рассказал?
— Извини, все произошло слишком быстро, не хотел втягивать. У тебя с Лайонелом немного другие отношения, и он может давить.
— Уже начал, — хмыкнул Гарри, — но я, знаешь, тоже не пальцем деланный. Да и бог с ним, с деКампом, ты почему о нападении не рассказал?
В голове резко всплыла рожа умирающего пулеметчика. Надо же! Оказывается, при желании и то, что выгравировано в памяти заклинанием, забыть можно. Нет, не забыть, но отвлечься точно. Я даже покраснел со стыда: убил человека и забыл! Да и Гарри подставил.
Учитель моей реакции не понял и потребовал полноценный отчет. Я уложился в пятнадцать минут. Когда постоянно приходится рассказывать одно и то же разным людям, привыкаешь говорить кратко и по сути, не растекаясь мыслью по древу. О том, что заставило меня забыть о нападении, я тоже сообщил, правда, обмолвился коротко: с Эйли поссорился. Гарри не стал вдаваться в подробности, но строго приказал:
— Вопрос с девушкой реши! Неважно как: либо миритесь, либо расходитесь. Чем меньше дряни будет у тебя в голове, тем легче пойдет изучение второго быстрого заклинания. Второго и третьего. Изучать будешь параллельно.
— У меня сердце еще не открыто, — напомнил я. Проклятая печать потеряла хороший кусок рун, обрела пару крупных брешей и, казалось, готова была рассыпаться, но держалась с упорством клеща.
— Не важно, все равно дело не быстрое. Пара лет у тебя на это уйдет. Кроме того, одно из заклинаний ты уже начал изучать.
Если Гарри собирался меня удивить, ничего у него не получилось.
— Терракинез, — понял я. Мы с учителем неоднократно обсуждали заклинания, и он знал, что мне нравится телекинез за его универсальность. Терракинез более ограничен в плане использования: им нельзя поднимать существ из плоти и крови, растения и предметы, созданные на их основе, но эта слабость с лихвой компенсируется обилием предметов, на которые воздействовать можно. Уж чего-чего, а земли, камней, кирпичей везде в избытке. По сути, это заклинание на короткое время может превратить меня в элементалиста земли. Возможности же зависят лишь от объемов камней, которыми я буду ворочать, ну и силы, которую приложу: это кристаллическими клинками можно около часа жонглировать, но они сами являются накопителями, а вырванный из мостовой булыжник быстро опустошит мой родник. — Кстати о нем! — вспомнил я, — и выпустил один из клинков из рукава, заставив его вращаться в воздухе. — Забавная вещь: заметил, что они прекрасно справляются с взломом щитов.
— Уверен? — улыбнулся Гарри. — Попробуй взломать мой.
Я отмахнулся.
— Давай без демонстрации моей несостоятельности. Я знаю, что твой щит не взломаю, меня интересует почему так легко с бандитскими справился. Была мысль, что это от волевого усилия, что я просто продавил щит, но по здравому размышлению она кажется мне немного нелогичной. О таком бы знали. По крайней мере, в клане была бы какая-то инструкция о том, как действовать против магов и тех, кто пользуется амулетами.
— Так и есть. На бандитах, скорее всего, были простые щиты от Фейрбернов. Они сделаны для отражения крохотных предметов, летящих с огромной скоростью. И действуют в рамках условий, которые высечены рунами в амулете. Поэтому и взрываются при перегрузке. Мои амулеты, например, не взрываются… Почти.
— Клинки небольшие и разогнал я их порядочно.
— Дело не в воле, а в контроле. Клинки — накопители. Большие накопители. Не ты продавил амулетные щиты, а разница в магическом потенциале клинков и щитов. Заметил, как заряд проседал после каждой атаки? Ты интуитивно расходовал столько энергии, сколько нужно было для взлома. Будь я на месте твоих противников, так же интуитивно сумел бы удержать щит за счет внутреннего резерва.
— Понятно. С этим разобрались. Второе заклинание, «Пространственный карман», с ним как?
— Не спеши, с первым еще не закончили. Давай сюда браслет.
— Зачем это?
Я насторожился, положил правую руку на левое предплечье, прижав браслет под рубашкой к телу. Клинки шикарно показали себя в бою, и лишаться отличного боевого амулета не хотелось.
— Надо! — припечатал учитель с гадкой ухмылкой. Ей Богу, придумал, как усложнить мне жизнь.
Деваться было некуда: четыре клинка один за другим выскочили из рукава и легли на стол, я закатал рукав и снял широкий кожаный браслет на двух застежках с металлическими пластинами, на которых крепились небольшие накопители крови и эфира, а также были выгравированы руны и форма терракинеза. Взамен Гарри выдал мне из ящика почти такой же, только вместо нескольких металлических пластин здесь была одна большая под тыльную сторону предплечья, а накопители крови и эфира отсутствовали. Кровь — еще ладно, она в этом варианте действовала как привязка к владельцу, а вот без эфирных придется только на собственные силы полагаться.
Гравировка на пластине меня заинтересовала: ювелирная работа, да такая мелкая, что даже обостренное клановыми зельями зрение едва могло разобрать. В старом варианте Гарри поделил заклинание на составляющие, разнес по разным пластинам, от чего браслет был гибче, а здесь оно было целым. Нет, не так: внутреннего круга с частью рун не хватает… Заклинание без сердца. А если в тонких материях?
В тонких материях браслет сиял тугим комком эфира и земли: все символы и линии сливались в серо-синее пятно, и было вообще не понятно, чего там чародей намешал. Хотя нет, в центре, кажется, есть небольшое зернышко крови. Я перевернул браслет и заглянул внутрь, под пластину. В коже действительно была дыра, а под ней тоненькая пластинка накопителя аквамарина.
Я поднял взгляд на учителя, задав немой вопрос.
— Действуй, — разрешил он.
Я взял со стола клинок и проколол мизинец. Не дожидаясь, пока набухнет капля крови, приложил его к накопителю, чтобы браслет признал меня хозяином. То, что между нами образовалась связь, я почувствовал сразу, но как ни вертел амулет, толку от него добиться не мог. Больше он не отзывался.
— Я бы с удовольствием понаблюдал, как ты мучишься, — сказал Гарри, — но… Надень и проведи рукой над пластиной.